мое затяжное пребывание на стороне добра. Тем более грех не воспользоваться случаем ухватить чертовщинки, пока ангел в майорских погонах Денис Кулебякин повышает свою квалификацию на столичных курсах.
Но в офис решительным шагом с односторонним подскоком ворвался не черт-дьявол, а дюжий дед иноземной внешности. Крупными чертами длинной породистой физиономии он походил на лошадь, каковое сходство усиливало фырканье – такое мощное, что трепетал галстук-бабочка.
«Пожалуй, это у нас старая фламандская», – услужливо подсказал мой внутренний голос, ревизовав наши общие знания о породах лошадей-тяжеловозов.
Могучий хромоногий старец выглядел на редкость колоритно. Бабочка у него была красная в белый горох, рубашка зеленая, пиджак коричневый, штаны синие, а башмаки на ногах вообще разного цвета: белый и серый! Носки я не разглядела.
– Один белый, другой серый, гуси мои, гуси, – пробормотала я, автоматически пытаясь нейтрализовать шокирующее действие заморской экзотики глоточком чисто русского фольклора.
– Га! – как бы именно к вопросу о гусях шумно выдохнул яркий дед и широко улыбнулся, продемонстрировав превосходные вставные зубы. – Гуе моргэн!
Тут я было подумала, что в банде амстердамских наймитов есть еще некто Морган, которого мне только что крайне нелестно охарактеризовали, но старец повторил, как он думал, по-русски:
– Доброе утро!
У него это прозвучало как «дхобхрхутхрррр».
С таким звуком мог бы высморкаться простуженный слон.
Я заподозрила, что голландский – не самый благозвучный язык на планете, но дипломатично оставила свое предположение при себе.
– Доброе утро!
Я выступила навстречу деду, целеустремленно хромающему ко мне с протянутой рукой, и энергично пожала мясистую ладонь:
– Я Мария Владимировна Сарахова, ваш, так сказать, рекламный ревизор.
– Том Шваркенштафф, – дедусь потыкал пальцем в пуговку зеленой рубашки.
Он здорово сократил свое непроизносимое имя – я оценила этот благородный жест и тоже решила быть проще:
– Маруся.
– Мхахрхусь! – прохрипел дедусь.
– Тогда Маша.
– Мхашш!
– Отлично, пусть будет Маш.
«Уралмаш», – съехидничал мой внутренний голос.
Но я не обиделась – мне-то что? Пусть на это Сарахова обижается. Я вообще-то Индия.
Могучий старец улыбнулся, крепко взял меня за руку и удивительно быстро – так, что на крутых поворотах в коридорах офисной избы я чуть не стукалась о бревенчатые стены, – переместил из приемной с безголовым медведем в укромную келью с огромной кипой бумаг на столе.
– Это все мне?! – Я мысленно послала проклятье Сараховой.
Увы, отступать было поздно. Я поблагодарила деда Тома печальной улыбкой и засучила рукава.
Мы, Кузнецовы, не привыкли пасовать перед трудностями! Груда бумаг на столе напоминала баррикаду, но это только укрепило мой боевой дух.
Тэк-с. С чего начнем?
«Тут слишком много всего, – решил мой внутренний голос. –