приятеля в месяц. О состоянии здоровья лечащий врач ничего конкретного не поведал, ограничившись туманными намеками да загадочными экивоками, из которых каждый мог сделать тот вывод, к которому был склонен. Выводы подполковника и учителя, разнясь в частностях, совпали в главном: допрыгался наш Илья Алексеич чуть ли не до маниакального психоза.
В грустном молчании подошли они к дому Мурова. Тетка нашего героя, отложив шитье и грозно выпрямившись, встретила их со сдержанной стервозностью: холодно кивнув в ответ на их приветствие, стегнула не поддающимся истолкованию взглядом.
– Уважаемая Марья Федоровна, – справившись с волнением, заговорил Елпидов, – могу поклясться на 45-м томе Ильича, что не имею к тому, что случилось с Ильей Алексеевичем, никакого отношения!
– И я, – подал голос Семиржанский, – тоже могу присягнуть… то есть поклясться… – Умолк, покраснел и уточнил: – Но – на Библии…
Взгляд Марьи Федоровны не то чтобы смягчился, но скорее утвердился в некой мысли, что сделало его менее тягостным, более сносным, как бы даже терпимым. В известных пределах, разумеется.
– Ой! – обрадовалась племянница Ильи Алексеевича, видя такую перемену. – У нас, кажется, и Ленин есть, и Библия имеется… – И, вспорхнув, скрылась из кухни в направлении внутренних покоев.
Гости недоумевающе переглянулись.
– Я в том… э-э… смысле, Марья Федоровна… уважаемая, – пересилил себя Семиржанский, – что все случившееся с Ильей Андреевичем стало для меня такой же внезапной в своей огорчительности неожиданностью, как если бы у нас тут вдруг произошло извержение вулкана, землетрясение или столкновение с Тунгусским метеоритом…
– Не надо! – пискнула вернувшаяся с двумя объемистыми книжками племянница. – Не продолжайте, Аркадий Иванович, а то накличете! Луна в фазе Марса, Солнце в доме Юпитера, дядя Иля в больнице, а вы…
– Уймись, коза! – цыкнула на внучатую племянницу Марья Федоровна. – Нахваталась всякой оккультизмы из своих дурацких сериалов! Как есть скоро в одной палате с дядькой своим окажешься…
– Я не коза, я – Юлия! – возразила племянница и с чувством грохнула о стол принесенными томами, что, впрочем, не произвело ни на кого из присутствующих (кроме, разумеется, вздрогнувшего учителя и, само собой, нервно поморщившегося подполковника) особого впечатления.
– И никакой такой новостью для меня то, что Илюха в психушку угодил, не стало, – заявила Марья Федоровна, как бы продолжая прерванный незначительным событием разговор. – Ежели мужик на старости лет ведет себя как дитё малое, всякой мутью зачитывается да невесть кем себя воображает, то дорога ему одна – в дурдом!
– Ну что вы, Марья Федоровна, – попытался урезонить хозяйку Елпидов. – Какая же это психушка? Обыкновенная больница. Там и аппендиксы удаляют, и роды принимают…
– И психов лечат, – не позволила сбить себя с толку Марья Федоровна.
– Ну хорошо, – решился на обходный маневр подполковник, – ну допустим… А в чем эта психическая анормальность выражалась?
– Как