которая пересекалась над его головой. Одна стена была заставлена чем-то вроде книжных полок, и тут и там стояли странные предметы мебели, но, очевидно, ни один из них не был предназначен для людей, потому что он лежал на гладком полу, его куртка была подложена под голову. Фигура в капюшоне все еще выгибалась над ним с сатанинской заботой, черная на фоне яркого света и почему-то меньше, чем он ожидал. Он надеялся, что этот плащ не превратится в крылья, пока нет, потому что его новое спокойствие все еще стояло на мерцающей грани безумия.
– Спасибо, – осторожно сказал он. – Я обязан тебе своей жизнью.
Силуэт головы шевельнулся, как бы отмахиваясь.
– Ваше внезапное появление в воздухе было поразительным. Нам повезло, что я оказался в это время в полете.
С шепчущим звуком, похожим на шуршание тяжелой ткани, фигура вышла из под прямых солнечных лучей и грациозно прислонилась к одному из предметов, похожих на мебель. Свет ударил в нее полностью, и Андресон ахнул и резко выпрямился.
Она была крылатой, в этом не было никаких сомнений. Но впечатление, похожее на летучую мышь, которое произвели на него эти крылья, казалось, было всего лишь результатом расстояния. Если смотреть крупным планом, крылья были коричневыми и нежными, и прорисованы замысловатыми венами, их ребра были близко посажены, перепонки напоминали тончайший шелк. Они поднимались со спины девушки там, где должны были быть лопатки, и в состоянии покоя огибали ее по бокам и создавали фон для ее ног и ступней.
Если бы не эти великолепные шестерни, которые выделяли ее, как двух великих японских фанатов, она могла бы быть человеком или близка к этому. Она не больше напоминала грызуна, чем богиня Диана самку гориллы. Крылья, что-то в костлявой структуре, лежащей в основе ее лица, смутное отличие в ее пропорциях. Если бы не эти мелкие различия, она могла бы сойти за поразительно красивую человеческую девушку где угодно. Ее одежда была короткой и простой, и не отягощенной украшениями, потому что ей нужны были свободные конечности и никакого бесполезного багажа для полета.
Андресон понял, что вытаращил глаза, и как мог изменил выражение лица. Однако она, казалось, не восприняла его изумленный осмотр иначе, как нормальный.
– Вы путешественник во времени? – спросила она, с любопытством наклонив голову. – Мы не могли придумать другого объяснения. Вы с нашего мира?
– Я не знаю, – признался Андресон. – Мое перемещение было случайным, и механизм для меня загадка.
Он подумывал о том, чтобы спросить о галерее, но вопросы девушки уже сказали ему, что это будет бесполезно.
Он скрыл свои эмоции в механизме поиска и закуривания сигареты, в то время как девушка ждала с вежливым терпением. Трудно было забыть, что для этого изысканного создания и всей ее цивилизации была предсказана темная гибель или это было просто рассказано, как исторический факт? И он был полон решимости ничего не говорить об этом, пока не узнает, о чем он говорит.
– В свое время я открыл своего рода врата