и потому легче было «оседлать» кузов, ведь водители не всегда были любезны…
А в бригаде жизнь армейская шла своим чередом. Пришло время для учений с выходом на местность. А местность эта – Тейковский район с его торфяными участками (их было пять), Сахтыш и другие населенные пункты. Доставалось на учениях как следует!.. Помню, поздним вечером «плелись», возвращаясь в расположение бригады. Страшно мучила жажда. В какой-то деревне (или поселке) стали стучать в окна местным жителям, чтобы попросить у них воды. Некоторые из-за боязни не открывали. Другие даже не откликались, будто не дома. Кого боялись? Своих солдат, своих ребят! Мне тогда было очень стыдно перед однополчанами – это ведь мои земляки не хотели дать чашку воды русским солдатам… Хорошо помню и другое: не было случая, чтобы кто-то из «лихих» десантников выругался, или, тем более, нагрубил селянам! Одна хозяйка всё-таки открыла… форточку (окно открыть боялась) и подала ковш холодной воды… два-три глотка и – передай товарищу. И всё же это помогло продолжить этот, казалось, нескончаемый путь…
В нашей бригаде был духовой оркестр. Музыканты – разного возраста: были постарше, игравшие на тубе, валторне, были и кадровые, и новобранцы. Капельмейстером был уже немолодой капитан, музыкант среднего класса, но очень веселый, предприимчивый, исполнительный. Однажды я пришел послушать их на репетицию. Познакомились. Музыканты явно обрадовались, что встретили своего коллегу. Капитан внешне выразил тоже удовлетворение, но, кажется, скоро почувствовал, что встретил соперника, который мог бы его с успехом заменить. Однако меня такая карьера отнюдь не соблазняла. Так или иначе, но мы подружились. Оркестр готовился к какому-то смотру. Они играли оркестровые вещи и аккомпанировали солистам. Уже был готов аккомпанемент песенки Джима из оперетты «Роз-Мари», а с солистом что-то там случилось, не помню, что. И вот я, слушая, как репетирует оркестр, стал напевать эту песню.
С этого всё и началось. И музыканты, и дирижер предложили мне «попробовать». Но я ведь никогда не пел! Ну, мог сыграть на рояле, на гавайской гитаре, мог, в конце концов, что-нибудь сочинить – песню или пьесу какую-нибудь. Но спеть! Да еще номер опереточного героя! Музыку эту я знал хорошо, да и слова тоже – не раз слушал до войны оперетты в нашем театре, но петь своим маленьким голосом в сопровождении многотрубного духового оркестра и, конечно, без всяких микрофонов! Я стал категорически отказываться, но музыкальный взвод настоял. Я запел: «О, Роз-Мари, о Мэри…»
Так началось наше содружество. Когда оркестру по заданию политотдела нужно было выступить с культурной программой в своей части или перед местным населением (это тоже считалось делом очень важным), капитан «выкрадывал» меня выступить вместе с ними. Он любил концертировать. А на сцене, дирижируя оркестром, стремился увлечь публику, заражая своим жизнерадостным и очень активным темпераментом. Был очень рад, когда зал подпевал его любимую