Сафонова-Пирус Галина

Рассказы, эссе, стихи


Скачать книгу

один из брошенных домов, может, подскажешь в каком двери не забиты?

      – Да они во всех хатах не забиты, входи в какую хошь. Приезжають же разные, шарють в них, всё ищщуть, ищуть чавой-то, вот двери и посломали.

      «Как сказала-то беззлобно! Спросить о чём-либо?»

      – Бабушка Настя, а разве вам не страшно, когда приезжают такие… искатели?

      – А чего бояться-то? Что у нас грабить? Раз пришли ко мне, стали деньги искать, а я и говорю: да что ж вы ишшите? Пенсию мою дочка на карточку получаить, за неё продукты мне из городу привозить, вот и нетути у меня денег. И не ишшыте их, не старайтеся. Так ничаво… повернулися и ушли.

      – Ну ладно, баба Настя, – Данила сунул телефон в карман куртки, – я поеду за батей, а ты покажи… – кивнул на меня, – моей коллеге дом, в который она могла бы войти, посмотреть, что там… как там, я-то уже насмотрелся.

      – Да пусть идёть во-он в тот, – кивнула на обнесённый почти рухнувшим забором: – Там Хабаровы жили. Стариуки-то недавно померли, а молодые уже давно по городам разъехалися.

      По полёгшей бурой траве я пошла к тому дому, – «Еще крепкий какой… и даже красивый.», – обошла провисший забор, через висящую на одной петле калитку вошла во двор и на меня меж когда-то голубых резных наличников глянуло распахнутое окно с еще целыми стёклами, – «Словно приглашает во внутрь заглянуть.» – но пока осмотрелась. У сарайчика – два улья без крыш, рядом – бочка, опоясанная лыком, к углу хаты доверчиво прильнувшая собачья будка. Подошла к перекошенной распахнутой входной двери, – «Боязно заходить во внутрь.» – но переступила сломанную ступеньку и за провалом тёмного коридорчика три окна лучами солнца высветили диван и кресло со вспоротой обивкой. – «Наверное, налётчики в них деньги искали.» – на полу – ворохи одежды, детское розовое платьице, чёрная юбка, полосатая рубашка. – «А ведь когда-то всё это носилось, кого-то согревало.» – Перешагнула через куртку с беспомощно раскинутыми рукавами, подошла к столу. С краю бледно синела выцветшая тетрадка, – «… ученика 4-го класса Хабарова Саши» – из-под неё выглядывал зелёный краешек обложки книги, – «Виталий Бианки. Лесные домишки.» – рядом выпотрошенной внутренностью и оборванными проводками темнел приёмник, – «Ведь его слушали, из него песни неслись.» – над ним на стене висела выцветшая фотография военного с ромбиками в петлице, смотрящего с немым вопросом, – «Словно спрашивает: чего ж меня-то здесь оставили?»

      А почти посреди хаты по-хозяйски возвышалась большая русская печка с посеревшими боками, услужливо подставлявшая свои печурки, – «Ну давайте мне ваши мокрые варежки!», – вокруг неё со стен свисали местами содранные обои с уже непонятными рисунками, – «И под ними деньги искали? – а над моей головой – ощетинившаяся доска проломанного потолка. «Как же тоскливо стало от всего этого!» И я вышла. Путаясь в траве, пошла вдоль улицы, приостанавливаясь напротив других домов и на одном из них увидела выцветшую табличку с надписью: «Здесь живёт