Прислонившись к гранитному парапету Невы, стоят Олег и его друг Сашка. Сашка обхватил голову руками.
ОЛЕГ. Что с тобой, Сашка?
САШКА. От голода едва на ногах держусь.
ОЛЕГ. Брось! Не придумывай! Идем!
САШКА. Ты, Олег, говорил, война неделю продлится. Месяц. Ну, максимум два…
ОЛЕГ. Ну, говорил… Я вправду так думал… И многие думали. Не хотелось верить, что война надолго.
САШКА. Ты говорил, мы немцев шапками закидаем!
ОЛЕГ. Не говорил я так, не придумывай! Не мог я так говорить…
САШКА. Смысл был именно такой!
ОЛЕГ. Ну, хватит! Идешь ты со мной или нет?
САШКА. Нет!
ОЛЕГ. Почему?.. Послушай, столько лет мы приходили сюда в приготовительный класс, мечтали, что когда-нибудь поступим в Академию! Выучимся, станем знаменитыми художниками, как твой любимый Федор Васильев. Ну, или как Левитан. А я даже не задумывался, что Академии есть чердак. Такой огромный чердак! И крыша. С целое футбольное поле! На чердаке сейчас стоят бочки с водой и ящики с песком. Щипцы лежат – зажигалки тушить.
САШКА. Откуда ты знаешь?
ОЛЕГ. Я в отряд записался. Добровольный пожарный отряд. Вчера наше звено балки на чердаке Академии суперфосфатом обрабатывало.
САШКА. Суперфосфатом? Я думал это удобрение.
ОЛЕГ. Так и есть. Но не только! Оказывается, если раствором суперфосфата пропитать дерево, оно не горит.
САШКА. Бесполезно. Все бесполезно!
ОЛЕГ. Почему?
САШКА. Нас здесь замуровали. Мы все погибнем!
ОЛЕГ. Откуда в тебе это упадничество, Сашка? Нельзя быть таким пессимистом! Идем!
САШКА. Куда ты меня тащишь, Олег?
ОЛЕГ. Хочу, чтобы ты тоже в пожарный отряд записался! Будем вместе дежурить, вместе зажигалки тушить!
САШКА. Надо было вовремя из города уезжать! И ведь была такая возможность!…
ОЛЕГ. Куда?
САШКА. Куда угодно! Сдохнем мы здесь!
ОЛЕГ. Между прочим Академия продолжает работать. Никто никуда не уехал!
САШКА. Все сдохнем! Я не верю в победу!
ОЛЕГ. Замолчи! Я этого не слышал. И только попробуй еще раз так сказать! Ты же сам себя в гроб вгонишь! Своим настроением! Разве не знаешь сказку про двух лягушек, которые попали в горшок со сметаной? Одна сдалась и захлебнулась, а выжила та, что барахталась до конца! Надо барахтаться, Сашка! До конца.
САШКА. Ну, и барахтайся сам! Я человек, а не лягушка!
ОЛЕГ. Ну, и сиди здесь один! (Уходит.)
Затемнение.
АВТОР. Сашка умер от голода в конце ноября, самого голодного месяца блокады. С 1 октября нормы снизились до 400 грамм в день рабочим и 200 грамм служащим и иждивенцам. Все ждали увеличения нормы к празднику Октябрьской революции, но повышения не произошло. Многих это морально подкосило. Более того с 20 ноября норма снизилась до 250 грамм для работающих и 125 грамм для иждивенцев и продержалась так почти месяц. "Сто двадцать пять блокадных грамм с огнём и кровью пополам", – написала об этом Ольга Бергольц в своей «Ленинградской поэме». (Перебирает фотографии.) Вот фотография моей девятилетней мамы. На руках у нее годовалый