заявление, возбудили дело. Потом решила было забрать заяву, но уже поздно было".
А вот ещё одна история, со смехом рассказанная Клёном, которая показалась мне жутковатой (впрочем, это лишь моё восприятие). После войны пацанёнок Серёжа Клёнов учился в ремеслухе: специальность + кормили + одевали/обували (позитив и показуху ремесленных училищ можно посмотреть в фильме "Здравствуй, Москва").
И вот мальчишкой Серёжа Клёнов надумал подняться на колоннаду Исаакиевского собора (в послевоенное время мало кто туда поднимался, не до экскурсий было, а вот ему приспичило). Поднимается Серёжа по мрачноватой винтовой лестнице, а тут сверху и снизу подскакивают к нему два взрослых парня. Рванули они Серёжкину шинельку (с молоточками и разводными ключами в петлицах) и ходу.
– Что делать? Холодно. Пришел домой – так ещё от матки попало! – хрипло смеясь вспоминает Клён.
Как по мне, так это пострашнее, чем "Шинель" Н.В.Гоголя.
Вот такие истории рассказал мне о себе Сергей Ефимович Клёнов.
8. Перед работой
Купчино, пять утра, сегодня надо успеть до работы сбегать за молоком. На улице холодно (реальный колотун, ух-хх!). Чуть подальше за домами – место, куда привозят цистерну с молоком; сегодня небольшая очередь, повезло.
Пламя стоящей на цистерне свечи колеблется, выхватывая из темноты пожилую продавщицу. Видно, что в такой мороз она надела на себя всё, что только можно. Сбоку продавщицу от снега и ветра как-то прикрывает кусок домашней клеенки, которую она то и дело поправляет, чтобы не так дуло.
Женщина берет очередной бидон, доверху наливает в него пузырящееся молоко, поворачивает в сторону деревянную ручку крана, ждет несколько секунд, потом еще раз двигает ручкой влево-вправо, доливая молоко уже "под завязку". На поддоне цистерны мокрая мелочь, бумажные деньги она прячет в карман белого фартука.
Ветер задувает. Иногда женщина останавливается, чтобы заправить седые волосы под платок, потом берёт следующий бидон.
На кисти левой руки у продавщицы наколка "ШУРА".
Где тот Рембрандт эпохи развитого социализма, который бы нарисовал эту женщину?
9. Обучение у Клёна
У дороги горят костры. Казаки варят себе пищу. Я еду мимо них, они не поднимают на меня глаз… Прошли месяцы. Сон мой исполнился. Казаки перестали провожать глазами меня и мою лошадь.
Исаак Бабель "Конармия"
Учиться всему у Клёна мне пришлось с нуля, вприглядку. Обучение происходило в условиях, далеких от академических, недостаток строгих технических терминов компенсировался экспрессивностью определений. Например, инструкция по разборке стартёра в исполнении Клёна звучала так:
– Разбирай эту ху…вину. Сначала снимешь эту жлыгу, вывинтишь эти ху…тоны и тащи, но аккуратно, а то порвешь эту ху…тень.
Клён давал деталям автомобиля свои определения, и, как с ребёнком, надо было понимать, что он имеет ввиду (выпрямительные диоды в генераторе он называл "пробками", ротор генератора у него "паук"; всё остальное или "жлыга", или "шелабушка", ну, ещё может быть "поджлыжник"). Откровенно говоря, Клён и с водителями