надежды, что восточный ветер раскроет лед, приходится, кажется, отказаться. Мы окружены сплошными льдами. Трудно представить себе что-нибудь более безнадежное
День пасмурный, ветер ENE силой от 3 до 5 баллов. Временами идет снег. Может ли быть более безотрадное зрелище для нас?
Прошлой ночью мне слышалось потрескивание льда, утром сообщили, что льдины стали меньше, а позже мы почувствовали что-то вроде килевой качки. Возможно, вдоль судна прошла медленная длинная волна, но нам она ничем не поможет. Этой ночью льды, окружающие нас, столь же плотны, как и раньше…
Очень, очень тяжелое время.
Нам удалось пройти 2 или 3 мили на юго-запад под парусами, время от времени пятясь назад, а затем, набрав ветер, попытались пройти вперед по узкому каналу. Но это мало помогает. Все это, конечно, может привести в уныние. Отрадно одно: готовность всех и каждого приложить последние силы, как бы ни были незначительны достигаемые результаты.
Ренник снова бросал сегодня лот – глубина 1843 сажени. Удивительно, что мы никак не можем понять причину периодического открытия и смыкания льда. Можно ли объяснить это приливными явлениями? Возможно, где-то далеко, к северу или к югу от нас, ветер дует так, что то увеличивает, то ослабляет давление. А полосы открытой воды, по которым мы прошли к северу, дают проход и ледяным массам. Раздражение вызывает неопределенность, зависящая от того, чему мы не знаем причин и не в состоянии предсказать…
Вторник, 27 декабря.
69°12′ ю. ш., 178°18′ з. д.
Во время первой вахты прошли около двух миль, то проталкиваясь сквозь льды, то ложась в дрейф. Затем снова задержка…
Ветер постепенно набрал ураганную силу, снося нас к ESE. Вынуждены были спустить марсели.
В утреннюю вахту снова начали продвигаться, причем лед открывался как обычно, без каких-либо определенных причин. Мы прошли милю или две на запад. Льдины вроде бы поменьше, но перспективы сомнительные – вокруг густой туман. Единственное, что нам известно наверняка: там, куда мы направляемся, есть открытая вода…
Все сегодня говорят, будто лед раскрывается. Сам я не видел тому ясных признаков, но Уилсон видел большую льдину, расколовшуюся на четыре куска, в таком положении, что судно не могло быть тому причиной. Раскрытие больших льдов есть, несомненно, добрый знак.
Вечером положение снова невеселое. Вся надежда на то, что восточный ветер раскроет плавучие льды, испарилась. Но между льдинами появились полыньи и разводья, и мы, как крабы, медленно переползаем из одной полыньи в другую.
Ночью дул сильный ветер, и мне подумалось, что положение наше могло быть куда хуже. Мы стояли среди льдов совершенно спокойно, между тем как ветер завывал в снастях. Нас нисколько не беспокоили ни судно, ни паруса, ни айсберги, ни давление льда. Можно было спокойно уйти вниз и безмятежно заснуть. На ум приходили лошади, но ведь лошадей испокон веков возили на небольших судах, иногда в очень далекие плавания…
Восточная партия, конечно, только выгадает, если мы задержимся. Чем позже они попадут