том, чтобы идти дальше, взяв с собой на пять недель провианта для людей и животных; после 12–13 дней сложить двухнедельный запас и вернуться сюда. Грузы рассчитаны на 600 фунтов с небольшим для каждой лошади и на 700 для каждой упряжки собак. Для лошадей это не много, если поверхность будет настолько хороша, чтобы им можно было свободно идти, – что, впрочем, сомнительно; собакам, вероятно, придется несколько облегчить грузы. Как-никак, лучшего ничего не придумать.
Боуэрс, Гаррард и все три матроса пошли выкапывать палатку, оставшуюся от «Нимрода» [судно Шеклтона]. Они нашли походную печку, провизию и остатки торопливо брошенной еды. Одна палатка была полна твердого льда, замерзшего после оттепели. Парусина по большей части сгнила. Мысль привезти сюда на лошадях все, что там осталось, не нравится Оутсу. Я думаю привезти, сколько можно будет, на собаках, остальное же оставить.
Эта стоянка, очевидно, была устроена какой-нибудь вспомогательной партией или частью команды «Нимрода», и если палатка простояла так долго, то нет повода опасаться, чтобы наше добро в один год пропало. Завтра мы проверим припасы, построим склад и навьючим сани.
Вторник, 31 января. Лагерь № 3.
У нас все готово. Но сегодня мы сделали опыт с лошадью Уилли: надели ему лошадиные лыжи. Результат получился волшебный: он стал расхаживать кругом нас, ступая, точно по твердой земле, на таких местах, на которых он без них жалко барахтался. Оутс никогда не верил в эти лошадиные лыжи, да и я думал, что и самой смирной лошади надо будет с ними попрактиковаться.
Тотчас после этого удачного опыта с лыжами я решил, что надо постараться достать еще такие, и всего через полчаса Мирз и Уилсон уже были на пути к стоянке, отстоящей от нас милях в двадцати с лишком. Может быть, на наше счастье, лед еще не прошел, но боюсь, что надежды мало. Между тем, думается, что с этими лыжами можно бы удвоить проходимое расстояние.
Аткинсону сегодня получше, но далеко еще не хорошо, так что ему эта проволочка на пользу. Мы не можем выступить прежде, чем вернутся собаки, с лыжами или без них. Есть еще другая надежда – это возможность, что Барьер дальше окажется более твердым, но мне сдается, что надежда эта не особенно основательна. Во всяком случае, хорошо, что мы открыли возможность пользоваться этими лыжами.
В первый раз ночью низкая температура: 2,4° ниже нуля [–19 °С].
Среда, 1 февраля. Лагерь № 3.
День прошел в сравнительном бездействии; были неприятности. В полдень вернулись Мирз и Уилсон и донесли, что лед вскрылся за островом Бритен и что вернуться на мыс Эванс нельзя; лыж для лошадей, увы, нет. Я решился отправиться завтра без них. Поздно вечером Аткинсону осмотрели ногу: нехороша; раньше нескольких дней он ни в каком случае поправится не может. Приходится оставить его. Я не решился оставить Крина при нем. К счастью, у нас есть запасная палатка и печка. Как лошадей вести, уж не знаю. Остается одно: приспособиться к обстоятельствам. Бедный Аткинсон сильно хандрит.
Я послал Грана в наш старый дом на мысе Хижины с последней почтой. Он пошел на лыжах и отсутствовал