Когда нет выраженной цели, человек легко теряет смысл действия, попадая в подвешенное состояние. Это происходит, если воспринимать жизнь, как прямую, на которой располагаются вехи нашего пути. Они играют роль маяков, показывающих направление. Без такого указателя мы в растерянности останавливаемся, озираясь по сторонам, и большинство пытается найти исчезнувший ориентир, дабы восстановить утраченную горизонталь.
Мы оказались в положении человека, лишённого привычной картины мира, и состояние неопределённости происходящего стало нашим постоянным спутником.
Всё-таки я едва не свалился с лошади, заснув на короткое время. Тело наклонилось вбок, и мне с трудом удалось сохранить равновесие. Вокруг по-прежнему было тихо и спокойно.
– Михаил Вольтович! – окликнул я капитана. – А куда мы направляемся?
Выпрямившись, Орлов оглянулся назад.
– А как вы думаете, поручик?
– Не знаю, – откровенно признался я.
– Хороший ответ. Представьте себе, я тоже понятия не имею.
– А, по-моему, нам всё равно, куда ехать, – откликнулся сзади Игнатий Клинович. – Земля круглая, поэтому выехав из одного места, рискуешь туда же и вернуться.
После непродолжительной паузы Муромцев задумчиво произнёс.
– Нет ничего нового под солнцем, есть лишь хорошо забытое старое.
Впереди показалась фигура одинокого человека. Он неторопливо шёл по обочине дороги, не обращая никакого внимания на стук копыт. Когда мы поравнялись, я обратил внимание на его одежду. Из-под длинной телогрейки выглядывали края оранжевого платья, и в сочетании с выбритой наголо головой в помятой фуражке, это производило странное впечатление.
– Приветствую тебя, мой буддийский брат, – весело произнёс капитан, натягивая поводья. – Куда держишь путь?
Человек остановился, повернувшись к нам лицом.
– Вы весьма проницательны, – улыбнулся он в ответ. – Я монах одного из монастырей в Танголии.
– Странное путешествие для служителя Дхармы, – сказал Орлов. – Или ты узнал природу Будды?
Человек ничего не ответил.
– Сансара она же нирвана. Не так ли, брат? – сказал капитан.
– Как вверху, так и внизу, – отозвался тот, сдвинув фуражку на затылок.
– Давно ли брат трапезничал?
– Два дня назад, – спокойно ответил монах, словно речь шла об утреннем завтраке.
– Ну что же, хороший повод снова сесть за стол.
Недалеко от дороги был виден стог сена. С его подветренной стороны мы и расположились, предварительно привязав лошадей к растущим рядом деревьям.
Разложив нехитрую крестьянскую пищу, которой нас снабдил Алексей Гирович, мы молча ели, насыщая желудки.
С аппетитом поглощая варёные яйца и картошку в «мундире», я незаметно наблюдал за монахом. Он неторопливо брал картофелину, очищал её от кожуры и, макая в соль, отправлял в рот, одновременно, ловко откусывая солёный огурец в другой руке.
– Давно