яйца ты есть не будешь. Но при желании их можно сварить. И все. Деликатесов у меня отродясь не водилось. Завтракаю я всегда скромно. Обедаю в трактире, расположенном неподалеку. Ужинаю… чем придется. Но тоже без изысков. Вот если бы тебя купил ростовщик Мишер… ну тот сгорбленный старикашка, который вначале со мной торговался. Хотя он такой скряга, что, боюсь, вообще посадил бы тебя на хлеб и воду. По крайней мере, я бы не слишком этому удивился. А рыцарю, попасть в руки которого ты так боялась, не составило бы труда обеспечить тебе роскошь, к которой ты привыкла. Ладно, что-то я с тобой заболтался. Мне на работу собираться пора. Вернусь в полдень. И, так уж и быть, принесу что-нибудь поесть. Я ведь правильно понимаю: ты готовить не умеешь?
Девушка растерянно покачала головой. И почему я не удивлен? Готов спорить, ни к готовке, ни к уборке «ее высочество» никогда не допускалось и понятия не имеет, как это делается. Ох, до чего же эта малышка – полезное приобретение. Прямо нарадоваться на нее не могу.
– Ладно, с тем, что ты умеешь, разберусь потом. А пока меня нет, сиди дома. В лавку не выходи. Дверь никому не открывай. Я побежал одеваться.
Улица встретила меня пением птиц, теплом солнечных лучей и гомоном людских голосов. Мейн вообще просыпается рано. Столица все-таки. Горожанки спешат на рынок, чтобы купить молока, масла, свежих яиц и овощей. Булочник с огромным лотком громко расхваливает свой товар. Ему вторит зеленщик. Где-то в отдалении слышится брань двух соседок, снова что-то не поделивших. Лают собаки. Смеются и кричат дети. Стучат по мостовой копыта. Ржут лошади. А когда я подошел к главной площади, куранты пробили восемь раз.
Так, нужно поторопиться. У меня такое педантичное начальство, что стоит мне задержаться на несколько минут, и господин Ладик полномасштабную истерику устраивает. Вопит, как будто его режут, премии лишить грозиться. Поэтому шаг лучше прибавить.
А вот и ратуша. Я поднялся по лестнице и, открыв дверь, чуть не сбил с ног низкорослого пухлого мужчину с напомаженными волосами, через которые явственно просвечивает лысина. Голос у него противно-визгливый, а глаза постоянно бегают из стороны в сторону. Кстати, это и есть господин Ладик. Мелкий приказчик, который очень любит строить из себя большого начальника.
– Ламос! Вы опоздали! Опять! Ну сколько можно? Мне это уже надоело! Я вас премии лишу. А лучше уволю! Еще раз вы придете на работу не в установленный час, а позже…
Я сделал смущенно-виноватое лицо, кивнул и уставился в пол. Мне прекрасно известно, что он меня не уволит. И он это тоже знает. Работаю я хорошо. Пишу аккуратно, да и почерк у меня красивый. Но пререкаться с этим занудой – себе дороже.
– Ламос, ну что вы стоите? Вам же нужно сделать копии важных документов для господина Даниса. И поторапливайтесь, это срочно!
Вот еще одна причина, по которой он меня не уволит. Я умею работать быстро. Документы оказались судебными постановлениями непонятно какого года. И зачем они могли кому-то понадобиться? Ума не приложу.