ей пятитысячную бумажку. Продавщица аж попятилась:
– А помельче-то нету?
– Есть… Но их не хватит.
– А карта? Не будет у меня с этой сдачи.
– По карте, я слышал, проценты снимаются, – уже вытягивая из бумажника карту Сбербанка, сказал Сергеев.
– Это если в банкомате снимать. А оплата – беспроцентная… С наличкой вообще беда.
Ясно теперь, почему Рефат не обрадовался его пятитысячным – слишком крупные. Не разменять…
Над мопсом стояла высокая стройная женщина в цветастом платье. Вялым, но поставленным голосом уговаривала:
– Яша, пойдем домой. Налетят собаки, опять погрызут.
Мопс хрипел, сопел и с усилием подбирал языком стекающие слюни.
– Здравствуйте, – сказал Сергеев.
Женщина обернулась, кивнула. Черты лица были правильные, красивые даже, а выражение его какое-то сонное, что ли, томное. Но пригляделась, взгляд на секунду-другую ожил, заострился… Да, чужих в эту пору здесь наверняка видят редко…
Калитку открыл без проблем – четыре кнопки были отполированы до блеска. Не составило труда понять, что это и есть код.
Выкладывая на стол покупки, радостно ощущая себя студентом или просто молодым парнем, начинающим жизнь с нуля, осознал, что вскипятить воду не в чем. Помнить-то помнил, а осознал только сейчас.
Это как электричество когда отключают: ты знаешь, что его нет, но, входя в ванную, щелкаешь выключателем. Так и сейчас…
Приуныл. На ровном, казалось бы, месте, без особых причин, почувствовал резкий и полный упадок сил… Эти переходы от бодрости к немощи его очень пугали, тем более что случались всё чаще. Будто внутри происходили битвы молодости со старостью. Молодость или что-то вроде нее, в общем, то, что делает тебя крепким и сильным, неизменно одерживала верх, но старость и немощь не сдавались – накатывали и накатывали, давили, пригибали, прибивали…
Вот сейчас сидит на стуле – хорошо, что стул рядом оказался – и не может даже рукой шевельнуть, ноги превратились в чугунные трубы, и в то же время дрожат былинками… Да, пустячная проблема возникла, смешная, чуть ли не анекдотичная, но старость воспользовалась и набросилась. Набросилась с какой-то молодой яростью и вымыла, выжгла скопленные им за этот день благодатного покоя силы.
И может, старость и немощь уже не уйдут. Возьмут и останутся. И он будет так сидеть на этом стуле, как парализованный.
Нет, добредет, доползет до двери, позовет на помощь слабым голосом: «Вызовите скорую». И его увезут в дом инвалидов…
Представилось это ярко, четко, точно кино посмотрел. Страшное, жуткое, но снятое отличным режиссером, талантливым оператором. А роль исполнил гениальный актер. И стало легче. И ноги постепенно отпустило, и руки поднялись, и туловище напружинилось.
Поднялся, пригладил волосы, пошел к соседке.
– Алёна, – начал извиняющимся тоном.
– Алина.
– Ой, извините!.. Алина, не могли бы одолжить на пятнадцать минут чайник или кастрюлю? Воды вскипятить. А завтра куплю…
– Хорошо, – очень так запросто, как способны только юные