На каждой было по меньшей мере по одному мичману в треугольной шляпе и белых панталонах, на иных четыре-пять.
– Каждый уважающий себя молодой человек в Средиземноморском флоте хочет получить эполет, – сказал лейтенант. – Вот подождите только, экзаменационная комиссия увидит, сколько вас собралось. Ни за что на свете я не хотел бы оказаться на вашем, юноша, месте. Идите на корму и ждите в левой бортовой каюте.
Каюта была полна, и пятнадцать пар глаз уставились на Хорнблауэра. Офицеры в возрасте от восемнадцати до сорока лет, все в парадной форме, все нервничали. Кто-то судорожно листал «Краткий курс» Нори, восстанавливая в памяти сомнительные места. Одна компания передавала из рук в руки бутылку, очевидно для поднятия духа. Следом за Хорнблауэром хлынул поток новоприбывших. Каюта стала заполняться и вскоре была набита битком. Половине из сорока мичманов посчастливилось сесть на палубу, другие остались стоять.
– Сорок лет назад, – произнес кто-то громко, – мой дед шел с Клайвом отомстить за Калькуттскую черную яму[24]. Видел бы он, что случится с его отпрыском.
– Выпей, – сказал другой, – и ну их всех к черту!
– Нас здесь сорок, – заметил высокий, худой, ученый на вид офицер, считая по головам. – Сколько сдаст, как вы думаете? Пять?
– А ну их всех к черту! – повторил хмельной голос в углу и затянул: – «Прочь от меня, докучные заботы…»
Воздух наполнился протяжным свистом боцманских дудок, на палубе зазвучали команды.
– На борт поднялся капитан, – заметил кто-то.
Офицер выглянул в дверную щелку.
– Неустрашимый Фостер, – сообщил он.
– Вот уж кто все жилы вытянет, – сказал толстый молодой человек, удобно прислонившийся к переборке.
Снова засвистели дудки.
– Харви, из дока, – сообщил наблюдатель.
Тут же последовал третий капитан.
– Черный Чарли Хэммонд, – сказал наблюдатель. – Выглядит так, словно потерял гинею и нашел шестипенсовик.
– Черный Чарли?! – воскликнул кто-то, вскакивая и опрометью бросаясь к двери. – Дайте-ка глянуть! Он самый! По крайней мере один молодой человек на экзамен не останется. Я и так знаю, что он мне скажет. «Еще шесть месяцев в море, сэр, и как вы посмели, черт вас дери, явиться на экзамен с такими знаниями». Черный Чарли никогда мне не простит, что я уронил его любимого пуделя с борта тендера в Порт-оф-Спейне. Он тогда был первым на «Пегасе». Прощайте, джентльмены. Кланяйтесь от меня экзаменационной комиссии.
С этими словами молодой человек вышел. Все видели, как он объясняется с вахтенным офицером и подзывает лодку, чтоб вернуться на свой корабль.
– Одним меньше, – сказал ученый офицер. – В чем дело, любезный?
– Комиссия приветствует вас, господа, – сказал посыльный, морской пехотинец, – и приглашает первого молодого джентльмена.
Все смутились – никто не хотел быть первой жертвой.
– Тот,