гражданство с родовым именем Юлиев, был в числе личных друзей уже правителя империи и даже получил пост наместника Египта[37].
Как учился Гай Октавий? Если полностью довериться Николаю Дамасскому, то: «Достигнув не более как девятилетнего возраста, юный Цезарь вызывал у римлян немалое удивление проявлением в столь раннем возрасте выдающихся природных дарований»[38].
Надо сказать, что пребывание в доме Юлии обеспечило мальчику, что называется, хорошее общество друзей детства. Юлии – знатнейший род, поэтому и сверстники Гая в их доме были из достойнейших семей Рима: «Он всегда был окружён многочисленной толпой своих ровесников, детей знатнейших граждан»[39].
Как непосредственно проходила его учёба? Николай Дамасский пишет: «Он упражнял свой ум в возвышенных науках, тело своё закалял в благородных воинских упражнениях, а воспринятые от своих учителей знания скорее их самих умел применять к жизни, что вызывало большое восхищение в его родном городе. За ним следила его мать и муж её Филипп, спрашивавшие каждый день у его учителей и у людей, надзиравших за ним, что он сделал за этот день, куда ходил, чем был занят и с кем встречался»[40].
Воспринимать всерьёз льстивое славословие биографа поразительным способностям Гая, разумеется, невозможно. Но ценная информация здесь всё же присутствует. Прежде всего, описание круга его сверстников, из представителей высшей знати состоявшего, и, главное, замечательная забота матери и отчима об образовании мальчика. Так поставленная и контролируемая каждодневно учёба не могла не принести свои плоды. Гай Октавий, что достаточно общеизвестно, не обладал выдающимися талантами, подобно своему двоюродному деду Юлию Цезарю. На первый взгляд, он едва ли сколь-либо заметно мог возвышаться над средним уровнем выходцев из высших слоев римского общества, получивших подобное же образование. Образование это, как мы видим, было вполне добротным, хотя бы потому, что учителя были отменные и контроль родительский за его учебой был жёстким. Кроме того, сам ученик относился к своим занятиям именно так, как могли желать его учителя и наставники. Куда более, нежели Николай Дамасский, критически настроенный к своему персонажу Светоний – автор, в принципе чуждый какому-либо славословию, тем не менее, отмечал в своей биографии Августа: «Красноречием и благородными науками он с юных лет занимался с охотой и великим усердием»[41]. Более того, учителя и наставники добились того, что желание наращивать свои знания и умения сохранились у их подопечного и после выхода из ученического возраста: «В Мутинской войне (43 г. до н. э. – И.К.) среди всех своих забот он, говорят, каждый день находил время и читать, и писать, и декламировать»[42].
А вот пространное сообщение Светония о том, как Гай Октавий освоил греческую словесность, что для просвещённого римлянина было обязательно: «Греческой словесностью занимался он с не меньшим усердием и достиг больших успехов. Его