rel="nofollow" href="#n_6" type="note">[6]… Будто бы в эфире тысячи других звезд и планет. А мы всего лишь песчинка в бескрайнем пространстве.
Брат Медар возмущенно подпрыгнул, чуть не свалившись со своего табурета.
– Разве, вычисляя при помощи счетов, можно постичь тайну Создателя? – проворчал он.
– А вот мой господин Медичи, истинный католик, полагает, что папство погружается в болото догматов. Оно упорно не желает следовать за Аристотелем, страшась поколебать веру, которая упрочивает слепое повиновение паствы. Оно отказывается от ноля, которым пользуются арабы и евреи, не потерявшие, однако, веры в своего Бога.
– Ноль? Ни Пифагору, ни Евклиду не нужна была эта цифра-призрак. Они возвели мир на прочных основаниях, а не на символах, какими пользуются гадалки!
– И чем же пустое, не имеющее значения число может угрожать Всемогущему?
Освободив пять досок с живописью от грубой ткани, в которую они были замотаны, Федерико разложил их на полу, воссоздав картину. Поначалу Медара ничто не встревожило. Он увидел бледные пальцы Мадонны, лицо младенца Иисуса с розовыми щеками, Его увенчанную нимбом голову. На заднем плане посреди сельского пейзажа вырисовывалась каменная колоннада. Можно было различить синеватые излучины реки, теряющейся за невысокими холмами. На удивление четкие, подробно выписанные деревья выделялись на фоне неба с плывущими облаками. На возвышенности, подобно трону, красовался античный мавзолей. Несмотря на ярко-красное платье Мадонны и насыщенные цвета центральной сцены, взгляд, не задерживаясь на главных фигурах, погружался вглубь картины и блуждал среди холмов и долин. Вы испытывали головокружение. Дева Мария и Ее дитя, казалось, сидели совсем близко, но облака и деревья, их чистые и глубокие тона увлекали вдаль, в необыкновенный мир. И вы уже не замечали ни женщины, ни младенца. Они ощущались, как ощущается некое присутствие, но взгляд струился вместе с рекой, его словно поглощали мелкие мазки, которые идеально совмещались с прожилками дерева. Зазоры между панелями были частью этой оптической иллюзии, глаз сам ткал текстуру пространства и света. Религиозная сцена была всего лишь предлогом.
Эта картина художника и архитектора Брунеллески совсем недолго украшала баптистерий собора во Флоренции. Она была поспешно снята, пока ее автор не вызвал гнева заказчиков, и длительное время оставалась спрятанной в подвалах Медичи. Один лишь Верроккьо смог увидеть ее и объяснить тайну своим подмастерьям. Как раз сейчас один из его учеников по имени Леонардо овладевал новым способом изображать мир в перспективе.
– Это всего лишь тромплей, обманка, вот и всё. Мадонна стала от этого святее прежнего?
Федерико вернулся к описи. Как бы то ни было, монах не имеет права голоса в капитуле. Окончательное решение принимается в другом месте, его хозяевами. Свою таинственную печать рядом с гербом Медичи они поставят лишь в том случае, если одобрят выбор Козимо. А далее они вольны спрятать книги в библиотеке или распространить их содержание. В противном