боязливо поежилась, огляделась, но не заметила больше никого в зале и пошла за подругой. Ей было тревожно. Многих пугают куклы из-за того, что их мертвый, неподвижный взгляд как будто следует за тобой, куда бы ты ни пошел. Они напоминают фотографии на памятниках. Но Несси никогда не боялась кукол. Просто эти были… в общем, она поняла, почему ее подруга рванула к ним с низкого старта, хотя давно уже выросла из восторженного детского возраста.
– Смотри, они же совсем, как живые! – прошептала Вика, жадно разглядывая не дешевые, надо думать, экспонаты этого странного магазина-музея.
И они действительно выглядели, как живые. Вот двое влюбленных, сцепив руки, пытаются коснуться друг друга губами. Но их поцелуй так и застыл в вечности. А вот девушка с огромным родимым пятном на пол-лица смотрит на свое отражение в ручном зеркальце. Или пожилая пара – женщина положила голову на колени мужчине, и он гладит ее по седым волосам…
Все куклы были представлены в композициях. Но в каждой из них почти физически чувствовалась боль какой-то незавершенности. Шахматист уже не сделает следующего хода. Семья из четырех человек за столом, накрытым к чаю, никогда не притронется к торту. Молодая девушка с клавикордами не закончит мелодию, повисшую в пустоте…
У Несси замерло сердце от этого зрелища, и она не сразу заметила, что рядом с каждой композицией установлены бронзовые дощечки с надписями:
– «Аделина, 1878», – прочла она табличку рядом с клавишницей, – «Чарльз и Агата, 1865»… Как думаешь, что это значит? – спросила Несси, почему-то понижая голос до шепота.
– Наверное, они антикварные, – шепнула Вика в ответ. – Коллекционные, знаешь. А год – это когда их сделали. Им дофига лет…
– Hola1, дорогие сеньориты! Вы ищете что-то конкретное?
Несси вскрикнула и обернулась так резко, что сумочкой ударила по столу, где сидела неподвижная семья. Фарфоровые чашечки подпрыгнули на блюдцах, но, слава богу, не упали и не разбились. Вика кричать не стала, но ее также подбросило от неожиданности.
Перед ними стоял молодой человек лет двадцати пяти, среднего роста и в старомодном сером костюме, какие носили, наверное, веке в девятнадцатом. Клетчатый серый платок заколот бриллиантовой булавкой, на манжетах – запонки, ноги – в сверкающих лакированных ботинках. Бледная кожа, светлые, короткие волнистые волосы зачесаны на бок, но глаза очень темные, почти черные. Несси он почему-то напомнил гения эпохи Возрождения, Рафаэля Санти. Ну, если представить, что Рафаэль мог быть блондином… Но, в целом, действительно похож: те же тонкие черты лица и печальный взгляд человека, который видит, как на него надвигается необратимое. Мужчина поднял перед собой ладони, и Несси заметила, что подушечки пальцев перепачканы чем-то темным. Чернилами, может быть?..
– Discúlpame, por favor2, сеньориты, – произнес он извиняющимся тоном. – Я не хотел вас так пугать.
– Откуда вы тут взялись? Вас тут не было! – возмутилась