господствовавший над окрестными вершинами, и, промышляя куропаток, жила безбедно, несмотря на свирепствовавшие там ветра и трескучие морозы.
Пониже, в ельниках, стекавших зелёной лавой по горным ложбинам, обитали маленькие безрогие олени – кабарожки *. Коту порой удавалось полакомиться их суховатым, но нежным мясом.
Привыкнув к тому, что на Лысой горе снежный покров нарушается лишь следами крохотных копытец кабарги да набродами куропаток, Боцман был крайне удивлён, когда увидел округлые вмятины рысьих следов. Дня два назад кошка – а это была именно кошка! – прошла по гребню кряжа в сторону холмистой долины.
Кота вдруг охватила неясная, сладостная истома. Покинув было след, он вернулся обратно и пошёл по нему не останавливаясь, ступая точно в отпечатки лап самки. Прерывистая стёжка привела на пологие увалы, где к ней присоединялись с разных сторон следы трёх котов. В разгар ночи, по резким и страстным воплям, далеко слышным в тишине промороженной тайги, Боцман нашёл всех четверых на лесистом скате. Завидев изящную самку, он пришёл в ещё большее волнение.
Очаровательная кошечка в дымчато-серой шубке сразу определила в новичке достойного и надёжного покровителя и сама подошла к нему, не дожидаясь от него традиционных любезностей, сопутствующих церемониалу ухаживания. Прежние кавалеры увязались было за ней, но Киса резко обернулась и неприязненно зашипела на отвергнутых ухажёров.
Молодая пара надолго удалилась в непролазную глухомань. Осчастливленный Боцман, будучи вообще-то весьма молчаливым существом, от избытка чувств время от времени издавал низкие протяжные вопли. Подруга вторила ему тихим грудным голосом. Эти душераздирающие любовные арии, по всей видимости доставляющие удовольствие самим исполнителям, заставляли остальных обитателей тайги замирать в страхе.
За время затяжной свадьбы к восхитительной Кисе не раз пытались приблизиться новые поклонники, но Боцман никого не подпускал к своей возлюбленной. Для этого ему не было нужды вступать в драку: его размеры и свирепый взгляд отрезвляли претендентов в женихи лучше любой затрещины.
Лишь один длинноногий кот бурой масти, поскитавшись по распадкам и отрогам в безуспешных поисках другой самки, через неделю вернулся и разыскал любезничавшую парочку. В прежние годы у Бурого при встрече с Боцманом начинала холодеть спина, но за последнее время он изрядно заматерел, налился силой. И теперь, с вызовом глядя на соперника, пошёл в атаку.
Боцман, вздёрнув короткий хвост и развернув наружу уши, приготовился дать отпор самоуверенному нахалу. Они встали друг против друга, перекатывая тугие бугры мышц. Распушив щетинистые усы, взгорбив спины, коты долго разогревали себя, нагоняли на противника страх утробным завыванием. Наконец стали сходиться, то бросаясь, то отскакивая, с каждым разом сокращая расстояние. Внезапно, словно сговорившись, они сцепились в яростно ревущий шар, а через несколько секунд так же быстро распались на отдельные, непримиримо