хотелось закрыть глаза и уснуть.
– Ну что ж, Баланецкий Никита Андреевич, приступим к делу.
Сумрак аккуратно поставил в подставку розы, положил на полку два батончика конфет старой-доброй советской марки, мой складной перочинный ножик – единственную дорогую вещь, что была у меня при жизни – и поставил на край полки свечу в зелёной лампадке.
Смысл этой милостыни был мне непонятен. Я здесь, а подарки там. Меня так и распирало желание сообщить Демиду, что розами и конфетами он отправит в рай Леру, но никак не меня. Пришлось даже сжать пальцами губы, настолько был велик соблазн отпустить хоть какую-нибудь шутку.
– Ты курил при жизни?
– Ну так. Баловался.
Демид достал дорогую пачку и возложил мне сигарету.
Ветер затеребил все красочные цветы на чёрных колумбариях, и подаренная мне сигарета отправилась в свободный полёт. Я рефлекторно рванулся, хапнул летящую отраву и вспомнил, кем теперь являюсь. И что вдруг меня дёрнуло?
Однако, вернувшись в прежнее положение и раскрыв ладонь, я оторопел и долго не мог поверить глазам. А когда очухался, увидел, как Демид кладёт на полку упавшую сигарету, которая одновременно была и в моей руке.
– Это… Это как это? – просипел я.
– В чём дело?
– В чём дело?! Да я сигарету на лету поймал! Вот она смотри!
От изумления и восторга я и забыл, что невидим для некроманта, а тот с невозмутимым видом продолжал поправлять мои дары, чтобы они не занимали слишком много места.
– И чему ты удивляешься? Для чего ещё на могилы приносят гостинцы? – Демид щёлкнул противоветровой зажигалкой и поджог свечу в лампадке.
– Я что, серьёзно могу брать всё, что лежит на могиле?
– Именно на твоей могиле. Всё, что тебе приносят.
– Охренеть!
Я схватил с полки конфету, развернул обёртку, как малое дитя, затолкал в рот батончик и замычал от удовольствия, как будто никогда раньше не ел сладкого. Я чувствовал её вкус!
Может, это и логично, но конфет на могиле меньше не стало. Я поддел пальцами фантик, приподнял вторую конфету и увидел, что та осталась на месте, а я держал как будто бы её фантомную копию. А вот та, что уже была съедена, пойти ко мне в руки не пожелала. Понятно. Мой лимит ограничен, и бесконечно потреблять одно и то же угощение мне не удастся. Даже у предметов есть одна-единственная «душа».
Съев вторую конфету, я увлечённо поподбрасывал перочинный ножик и спрятал в карман. После всего испытанного мной удовольствия мне просто необходимо было закурить, вот только нужна зажигалка, и я попросил её у Демида.
– Разве у тебя нет своей? – равнодушно спросил он.
– Так у меня вообще ничего нет.
– Ты перед смертью всё выкладывал из карманов? Ты вроде говорил, что до сих пор носишь куртку, в которой умер.
И в правду. Сколько времени я разгуливал по городу без единой возможности подержать что-то в руках и даже не додумался порыться в собственных карманах!
В