и Гора принц перенял не только опыт фехтования, но и некоторые их привычки и наклонности, которые одобряли далеко не все члены команды.
– Я знаю. Я не глуп и сам вижу. Кто здесь капитан? – не раз отвечал он Рассу и вообще, принц стал более высокомерным и раздражительным при обращении с командой.
Расс весьма деликатно говорил капитану, что не ко всем советам Эмма и Гора необходимо прислушиваться, и что дела надо выбирать по их последствиям. Штурман напоминал, что «Книга Жизни» учит думать и предвидеть, чтобы избежать проблем и что неплохо, так же, узнать мнение штурмана, а уже потом что-то предпринимать.
– Ты что…! Будешь учить меня…, твоего капитана и принца, какие советы слушать, а какие нет!? – с раздражением выкрикнул принц и после этого их отношения стали ещё хуже.
Расс был прекрасным фехтовальщиком, но для принца его методы тренировок казались скучными и слишком придирчивыми. Расс был расчётлив и требователен и этим напоминал принцу отца. Расс уважал простую похвалу и не любил больших и пышных эмоций. Он требовал точной отработки искусства движений, скорости реакции и балансировки тела.
Эмм и Гор учили по-другому. Они не добивались от него ни искусства фехтования, ни балансировки тела и, честно говоря, не столько тренировали, сколько льстили, поддавались и жалели. У принца, выросшего во дворце и избалованного эмоциями и жалостью матери, осталась потребность в людях, создающих ему подобные чувства. Эмм и Гор были почти идеальны для этого. Они лестью утверждали его авторитет и достоинство и при этом жалели, сочувствовали и высмеивали Расса.
В результате штурман Расс оказался далеко от близких друзей принца. Расс и Ар-ту стали как два берега одной реки: они были необходимы друг другу, но никак не могли сойтись вместе.
МОРСКОЙ САД
Чудны тихие морские вечера! Лёгкий ветерок ласково раздувает паруса. Корабль легко скользит по тихой воде, разрезая ленивую, словно утомлённую волну. Море, расступаясь с лёгким шумом, пропускает корабль и, сворачиваясь лёгкой пеной, бежит по обеим его сторонам.
Как прекрасен и романтичен закат в море. Огненный диск, приближаясь к горизонту, становится больше и краснее, движется всё стремительней и кажется, вот-вот рассечёт морскую гладь. Стихии как исполины сходятся в единоборстве, и невольно ожидаешь фонтаны и снопы брызг, огня и пара от столкновения великих и противоборствующих стихий огня и воды. Но вот, словно прощаясь, одинокий луч скользнул по парусам и угас.
В море нет уличных фонарей, зато какое там звёздное небо! Оно поражает глубиной и переливами мириадов мигающих звёзд. Какие они большие и яркие! Сколько романтики навевают они на тех, кто, утопая в их бесконечности,
наблюдает за их красотой. А как чудесен в ночи светящийся зеленоватый след на воде за кормой корабля! Шлейф, светясь магическим отсветом тайн потревоженного моря, шевелится и кружится в волнах, завораживая