площади к обыкновенной деревне, через незаметный переулочек.
Чтобы, задумавшись, а правильно ли я подобрал себе провожатого, я окунулся в местную суету. А именно сердце любой деревни рыночную "береговую"? Так как площадью после гномьей это просто не могло быть, а вот рыночной береговой вполне. Лавки здесь растянулись от каменного городка гномов и до леса эльфов, опоясывая озеро. По шельфу которого гном меня и повел, рассуждая:
– Ну раз, ты согласен. То самое время понять, что к берегиням на кривой козе не подъедешь, и надо немного не мало, а показать, силу Русского духа, – завернул он нас к прилавку своего собрата, а буркнув тому что-то на непонятном языке, пока мы дожидались его заказа, наставлял. – Дело – это немудрёное, прояви учтивость и вспомним всё, что было у тебя, у рода, у предков и поведай о том лесу, намекни кто ты и откуда. И помни лес велик и бескраен, он всё помнит и все знает. И со всех уголков его, соберутся птицы, вороны умные, да ласточки быстрокрылые, и не останется больше тайн. А как не останется, то время наше до разговора охочее настанет, – забрав, у подозрительно осмотревшего меня продавца гусли, гном развернул меня и поволок к лавкам с рыбой. Откуда тем временем несся здоровенный черный кот с соответствующим ему в зубах лещом. И за него же и схлопотал старым порванным сапогом, что дед подхватил у торговавшего обновками водяного. Не оставшегося в долгу, и облившего рыбака не только ряской с тиной, литром другим стухшей воды из неохватного пуза. Но и совершенно понятными, а главное доходчивыми напутствиями. На что дед не остался в долгу. И дело, как-то сразу понеслось с места в карьер, с обещаний водяного притопить соседа по лавке и до того, что мужичок схватился за укромно стоявшую в уголке оглоблю. И власть тут же переменилась. Сам скандал набирал обороты. А мне было интересно другое. Поняв, что он больше никому не интересен, кошак забежал за ближайший дом и с удовольствием почесывая спину, пострадавшую от сапога, подвывал:
– У-у-у гады! И трех слов связать не могут, а все туда же, не интересно, не захватывает, баб много, сексу мала. Тьфу, деревня. Да чтоб я ещё раз взялся им сказки рассказывать, гонорар все равно самому приходится собирать.
И уже урча, принявшись за трофейную рыбу:
– И зачем я вообще принялся за это гиблое дело?
А гном тем временем продолжал:
–Так и о чем я, – почесал он бороду, – как время до разговоров охочее настанет, то и время попотчевать берегиню подошло, – завернул он к той самой лавке, где в обнимку с оглоблей стоял рыбак, уже и не обращая внимания на зыркавшего на его водяного. Где и выбрал с пяток рыбин, за которые пришлось расплачиваться уже мне. Не обращая внимание на удивленно рассматривающего купюру в пять сотен рублей старика, пока гном объяснял, – а лучше, чем Ушица в этом деле, как по мне и не сыскать. Правда без пары травок не обойтись и кое чего ещё…
Задумавшись выискивая, что-то или кого-то только ему понятного, гном протащил меня через половину набережной. Пока мы не наткнулись на бабушку веселушку, торговавшую