фактом, что оно тяжелее бумаги. Вот представьте: у вас есть бутылка и куча газетных купонов, и вы направляете на них фен. Вероятно, на месте останется только бутылка. Примерно таким образом Waste Management и разделяет эти два материала.
Должен признаться, я реально увлекся процессом, но внезапно линия останавливается. Я поворачиваюсь к Алану.
– Все в порядке?
– Возможно, что-то застряло, – отвечает, показывая рукой, мол, обычное дело. – Наверное, плохой кусок материала. Он останавливает всю систему.
Пока мы ждем перезапуска, я наклоняюсь над поручнем и осознаю, что нахожусь в шести метрах над землей, а мы только начали обходить этого левиафана. По словам Алана, утилизируемому предмету нужно примерно 12 минут, чтобы пройти всю систему от начала до конца. Ниже на полу я вижу вилочный погрузчик с кипой чего-то, напоминающего почтовую рекламу – тысячи и тысячи рекламных листовок. Кипу положат в грузовой контейнер и, скорее всего, отправят в Китай для переработки в новую бумагу.
Двигатели без предупреждения взревывают, конвейеры приходят в движение, и гигантская машина постепенно возвращается к жизни: конвейер, просеивающее сито из звездочек, вибростол и бог знает что еще. «Нельзя включить все сразу, – объясняет Алан. – Все настолько сложно, что нужно действовать поэтапно». Если верить моим ушам, то до того, как снова заработали все конвейеры, прошло добрых 15 секунд.
Мы поднимаемся по лестнице еще выше. На этой высоте бумаги нет – всю ее уже извлекли. Теперь задача – разделить разные виды пластмассы. «Вот любимая штука моих парней», – говорит Алан, кивая на желтое устройство, которое висит над мешаниной из бутылок. Его 200 сенсоров светят инфракрасным светом на проходящий мимо мусор. Когда свет отражается, например, от красной бутылки с моющим средством Tide, ничего не происходит; когда он отражается от белой бутылки из-под апельсинового сока Minute Maid, ничего не происходит. Но если в проносящемся мусоре свет отразится от прозрачной бутылки Coca-Cola, компьютер зафиксирует точное место, где именно на конвейере она находится.
«Слышали?» – громко спрашивает Алан с озорной усмешкой.
Сквозь шум я слышу неравномерные резкие хлопки сжатого воздуха, словно крохотные выстрелы. В метре от датчиков я вижу, как бутылка воды Aquafina, словно убитая, опрокидывается на другой конвейер; за ней такой же застреленной падает бутылка колы. Компьютер точно знает, где расположены бутылки и сколько времени им нужно, чтобы добраться до «пневматических ружей». Теперь я вижу крохотные сопла, отправляющие пустую бутылку в полет. Темп выстрелов напоминает мне звуки, которые можно услышать на переполненном стрельбище. Пафф-пафф. Две бутылки слетели. Пафф-пафф-пафф. Еще три. Пауза. Пафф. По словам Алана, одна такая машина с сенсорами и пневматическими ружьями заменяет 6–10 людей-сортировщиков, которые – в отличие от машины – могут уставать и испытывать тошноту, глядя на вихрь пластика под собой.
Тем не менее, несмотря на всю свою сложность, система инфракрасных датчиков имеет ограничения. Одним из них, по словам Алана,