некоторое время Татьяна Михайловна, видимо, немного успокоившись, сказала:
– Катерина, он твой любимец, вот ты и следи за ним, иначе отправлю его жить в гараж.
Ага, ещё чего не хватало! Почему это я должен жить в гараже? Что за дискриминация такая? И всё из-за какого-то цветка, дался он вам. Не пойму, кто важнее, я или этот вонючий плющ? От него какая в доме польза? Абсолютно никакой, а я всё-таки какой-никакой, а сторож. Охраняю дом от всяких грызунов и вредителей. Однажды летом я, например, поймал мышь. Охотился, между прочим, как барс. Принёс и положил её на крыльцо. Так сама же Татьяна Михайловна хвалила меня:
– Сократик, какой же ты молодец! Мышку поймал, прям настоящий охотник!
А ты что думала, я стану даром ваш хлеб есть? Вот и пойми вас, людей, то хвалите, то гаражом грозитесь!
– Хорошо, мамочка, я объясню ему, чтобы перестал портить твои цветы, – заверила девочка.
Я вернулся в комнату, забрался в своё укрытие и стал ждать возвращения Кати. Вернувшись, она открыла шкаф и взяла меня на руки.
– Сократик, ну пожалуйста, прекрати портить мамины цветы! Ты когда-нибудь так расстроишь её, что она точно отправит тебя в гараж. Тебе это надо? – жалобно спросила она меня.
Катя всегда за меня горой стояла! В знак благодарности я помурлыкал и потёрся о её руку. Она села за письменный стол, усадила меня на него поближе к себе и принялась писать в тетради. А я тем временем думал о ненавистных мне цветах. Что в них такого ценного? За какие-то листочки-лепесточки люди готовы члена семьи отправить в ссылку. Человеческая жестокость не знает границ.
Если уж говорить честно, то я же не просто так испортил цветочки. Татьяна Михайловна, между прочим, сама виновата. Я вам всё сейчас расскажу!
Прихожу я как-то утром на кухню, все уже разъехались по своим делам, дети ушли в школу, Александр Петрович – на работу. Признаюсь, я в тот день немного не выспался, всё какие-то мысли одолевали. У меня такое часто бывает, когда ночью брожу по дому. Татьяна Михайловна говорит, что это из-за того, что я днём много дрыхну. Наивный человек, она не понимает: если я лежу с закрытыми глазами, это не значит, что сплю. Я в это время думаю! А она, как всегда, делает неоправданные и обидные выводы:
– Сократ, опять всю ночь шастаешь по дому, выспишься за день, а потом, как лунатик, бродишь по ночам.
Вечно она меня сравнивает с кем-то! Что ещё за лунатик нашёлся? Кто такой вообще?
В тот день я проснулся от упоительных запахов, доносящихся с кухни. Спрыгнул с Катиной кровати – последнее время я почти всегда спал у неё – и бегом на кухню. На плите дымилась кастрюля, хозяйка что-то нарезала на столе, мурлыча под нос знакомую мелодию. Я по традиции потёрся о её ногу и говорю: «Мяу!» Это значит, пора, мол, завтракать.
А она мне в ответ грубит:
– Заткнись, Сократ!
Я, честно признаюсь, даже присел от обиды, просто опешил от такого обращения и ещё раз, но уже более уверенно и настойчиво, говорю:
– Мяу!
В ответ тишина, как будто я – пустое место!
Сижу возле миски, жду,