бы не было[32]
Кто будет дорожить тобой, милая, если не будет страстного сердца?
Кого будет нежить цветок, если не станет соловья?
Твой самый правдивый образ, знай: в сердце поэта;
Ты не увидишь себя истинную в зеркале, если нет его.
Не была бы оценена по достоинству возлюбленная Лейла,
Осталась бы просто девушкой, если бы рядом не было Меджнуна.
Я не приемлю, если у такой королевы красоты, как ты,
Не станет её рабом хоть один влюблённый поэт.
– Гульсум, это стихотворение посвящено тебе?
– Нет, Марьям. Но оно посвящено всем, у кого в сердце живёт любовь. По-моему, настоящая, великая поэзия такой и должна быть.
– Но Тукай даже не захотел встретиться с нами в Петербурге.
– Э-э, Марьям, в то время Тукай был серьёзно болен. У меня до сих пор сердце болит, когда вспоминаю те дни.
– Мне кажется, Гульсум, ты по-настоящему любишь его.
– Если не любить Тукая, то кто мы тогда, нация ли мы вообще?! Только вот никак не могу ему помочь. Лишь бы с ним ничего не случилось… Он словно рана на моём сердце…
– Ты поистине святой человек, милая Гульсум, – сказала Марьям. Теперь и в её сердце словно поселился божественный свет, похожий на любовь.
Эмоциональное состояние девушек в соседней каюте было схожим, словно они сегодня сговорились. Они тоже долго беседовали, незаметно разговор перешёл на дела сердечные. И теперь обе – и Марьям, и Рокия – блаженно плавали в объятиях этих волшебных волн.
Фатих-эфенди, пожелав юношам и девушкам спокойной ночи, совершил намаз и лёг в постель, но сон никак не шёл. Чёрное море волнами намывало воспоминания на берег души. Примерно тринадцать лет назад, во время «Путешествия по Европе», тринадцать дней были отданы Стамбулу. Довольные тем, что удалось повидать и узнать, радуясь новым знакомствам и встречам, солнечным майским утром они плыли по Чёрному морю домой…
А сегодня они плывут в противоположную сторону. И у них сейчас другие мысли, задачи и другая ситуация. Балканы пылают в огне войны. Безопасность страны висит на волоске. Почему? Что привело к этому? Ещё предстояло искать и найти ответы на все эти вопросы и донести их до сознания соплеменников. Вот с такой непосильной задачей на плечах Фатих Карими – аристократ по крови и борец по духу – отправился на линию огня.
Впечатления от встречи со Стамбулом в этот раз Фатих Карими описал в «Стамбульских письмах»[33]:
«Вечером 9 ноября, когда наш пароход входил в Стамбульский пролив, послышались редкие пушечные выстрелы. Пассажиры ещё в Одессе были напуганы новостью о том, что болгары якобы обстреливают Стамбул из пушек. И теперь все забеспокоились:
– Мы пропали, идём прямо под пушечный обстрел.
Но румы и армяне, которые были осведомлены о ситуации в Стамбуле, успокоили их:
– Не бойтесь, господа, наверное, у мусульман Курбан-байрам, обычно они на четвёртый день праздника стреляют из пушек во время каждой молитвы.
Когда под лучами тёплого солнца мы вошли в пролив, по берегам