город. Но с конца Второй мировой войны по железной дороге проходило в день не больше двух составов, и оба состава были товарными, никаких пассажиров, так что история города словно повернулась вспять.
– Так продолжалось до того, как?..
– Пришла помощь в виде денег, выделенных государством. Ты же знаешь, как это бывает. Вашингтон не мог допустить того, чтобы бо́льшая часть Юга стала страной третьего мира, вот мы и бросили туда кое-какие деньги. И в действительности это были большие деньги. Ты когда-нибудь замечал, как люди, во всеуслышание восхваляющие малые государства, на деле предпочитают жить в государствах с самыми большими субсидиями? Малым государствам следует казнить таких.
– Ну а при чем здесь Картер-Кроссинг?
– В Картер-Кроссинге была создана военная база под названием Форт-Келхэм.
– Понятно, – кивнул я. – Я слышал о Келхэме, хотя никогда точно не знал, где он находится.
– Раньше он был огромным, – продолжал Гарбер. – Насколько я помню, земляные работы начались где-то в пятидесятом году. По завершении он должен был стать таким же, как Форт-Худ, но при окончательном рассмотрении проекта выяснилось, что база практически бесполезна, потому что в восточном направлении слишком удалена от I-55, а в западном направлении слишком удалена от I-65. Чтобы добраться до нее, нужно долго трястись по мелким необустроенным дорогам. А может быть, у техасских политиков более широкие глотки, чем у политиков штата Миссисипи… Как бы то ни было, все внимание было обращено на Худ, а Келхэм буквально засох на корню. Он все-таки продержался до конца Вьетнамской войны, а затем был преобразован в базу для рейнджерских курсов[6], которые располагаются там и сейчас.
– Я полагал, что рейнджеров готовят в Беннинге.
– 75-й[7] на время отправляет своих лучших парней в Келхэм. Это неподалеку. Для тренировок на местности.
– 75-й – это же полк для выполнения спецопераций.
– Так они и мне сказали.
– И у них обучается достаточное число рейнджеров, с помощью которых можно обеспечить городу нормальное существование?
– Похоже на то, – согласился Гарбер. – Город не очень большой.
– Ну а что они говорят? Дженис Мэй Чапман убил кто-то из армейских рейнджеров?
– Сомневаюсь, – покачал головой Гарбер. – Возможно, это дело рук какого-то спустившегося с гор дикаря.
– В Миссисипи еще водятся дикари? И там, что, есть горы?
– Значит, это лесной дикарь. Деревьев-то там полно.
– Как бы там ни было, но с какой стати мы вообще говорим об этом?
Перед тем как ответить, Гарбер встал, вышел из-за письменного стола, пересек комнату и плотно запер дверь. Он был старше меня и намного ниже, но в ширину мы казались почти одинаковыми. И он был встревожен. Гарбер не часто держал дверь своего кабинета закрытой и редко мог выдержать дольше пяти минут без того, чтобы не обрушить на какого-нибудь несчастного короткую проповедь, или афоризм, или лозунг, которые он обычно выражал в форме, максимально легкой для запоминания. Он вернулся к столу и снова сел в кресло,