быть человеком. Все надеюсь, и надеюсь, и надеюсь.
Письмо 03
Какая прелесть!
Сальвадор Дали родился в 1904 году в Каталонии. Его работы известны по всему миру в немалой степени благодаря тому, что помещают зрителя вне реальности, как бы в сновидения. На картинах мы находим оптические иллюзии, измененную перспективу, оплывающие и искаженные предметы. В сочетании с его колоритной личностью, которая сама по себе была в каком-то смысле произведением искусства, они обеспечили ему место в истории живописи. В 1923 году, в университете, Дали встретился и близко сошелся с поэтом Федерико Гарсия Лоркой, и они некоторое время обменивались письмами по самым разным вопросам. Неудивительно, что письма Дали тоже непохожи на традиционные послания.
Федерико!
Я работаю над картинами, заставляющими меня плакать от счастья. Творю совершенно естественно, безо всяких артистических метаний, нахожу то, что меня глубоко волнует, и стараюсь изобразить это честно, то есть в точности. Чувствую, что начинаю постигать чувства. Иногда мне кажется, что я снова погружаюсь, с неожиданной остротой, в «иллюзии» и радости детства. Ощущаю глубокую любовь к травинкам, к занозам в ладони, к ушам, розовым на просвет, к бутылочным перьям; но не только к ним, а еще и к виноградной лозе и ослам, населяющим небеса.
Сейчас пишу прекрасную женщину, она улыбается и вся щетинится разноцветными перьями, опираясь на небольшой пылающий мраморный игральный кубик; кубик же в свою очередь опирается на тихий, скромный дымок. В небе над ней ослы с головами попугаев, трава и песок с пляжа, все это вот-вот взорвется, и все такое невероятно, объективно чистое, залитое невыразимой синевой с попугайскими зелеными, желтыми и красными тонами; белый же почти съедобен, с металлическим блеском заблудших грудей (тебе же известно, что груди бывают заблудшие, в противоположность летучим – они находятся в покое и не имеют понятия о действии, и трогают меня своей беззащитностью).
Заблудшие груди. (Какая прелесть!)
А потом думаю изобразить соловья. Назову картину СОЛОВЕЙ, и на ней будет пернатый проросший осел под тенистой сенью неба, ощетинившегося крапивой, и так далее и тому подобное.
Эгей! Да у тебя теперь, похоже, деньги водятся! Будь я сейчас с тобой, стал бы твоей шлюхой, приставал бы к тебе и клянчил песеты, чтобы макать их в ослиную мочу <…>
Меня подмывает прислать тебе клок своей пижамы цвета омара, а точнее цвета мечты омара, – вдруг ты, в роскошестве своем, снизойдешь поделиться деньжатами со мной <…> Подумай только, за небольшую денежку, за 500 песет мы могли бы выпустить номер АНТИХУДОЖЕСТВЕННОГО журнала и обосрать все и всех, от «Каталонского Орфея»[1]до Хуана Рамона[2].
(Целуй Маргариту[3]в кончик носика, там целое гнездо ос под наркозом.)
Письмо