боится чего-то не успеть, не ощутить, избежать. Наверное, отсюда постепенно выявилось, что ведет его некая вещь, которую допустимо обозначить как опасное преодоление.
…Дали год. Здесь в городе и завис на промзоне. Сидел, можно сказать, зря, ничего особенного не нарыл. Виталию двадцать два, голова на плечах, в разных кругах вертелся и порядки знал; плюс имя кой-какое в городе нажил и с авторитетами на ять беседовал – словом, жил в зоне прилично. Впрочем, какие-то уроки год дал. Он понаблюдал, например, что делает с людьми страх. Уяснил, что знание человеческого механизма делает знатока менее уязвимым. Еще кое-что – учил один крупняк, Гера Бызов:
– Ничего нет сильнее веры. Верь, и ты всегда победишь. Но в дрянь верит дурак. Если ты умный, придумай тему.
Виталий поверил, что способность внушать страх – серьезный залог успеха.
ВИТАЛИЙ-КАТЯ
В общем, припекало. Виталий урчал мотором в Нижние Серьги. Ну не загляденье ли мужик! Едет к слепой женщине, везет цветы, другую мелочь. Себя, мать вашу – со-бо-лезнует… Эва лиска степенной иноходью пересекла дорогу. Живи лиска, потому что неплохое это занятие.
Если же честно, то есть разговорец у Виталия. Собственно, и не разговорец. Интересуется сообщить человек некую штуку, тянет на откровения. Прочитал, значит, накануне гражданин книгу. Про Мастера с Маргаритой. В Кота, скажем, влюбился, но не в этом суть. А в том, что хочется высказать фразу, которая пришла – заметьте, слета, без правки – в воспаленное вещество. Стало быть, внимание. «Знаешь, Катя, странная вещь у меня от этой фантасмагории. Какое-то щемящее чувство… Особенно вот это – освещенный кипящим светом лунный путь, по которому идут непомерной красоты женщина и умудренный и величественный мастер».
А? Каково! Вы прикиньте, притуманенный взор, несколько присевший голос, и ветерок треплет расшалившиеся волосы. Черт, причем здесь взор, причем волосы, когда соперница незряча. Ну ладно, голоса хватит… За сорок мужику. Две отсидки.
Час оказался неурочным, человеки занимались бездельем – Кати в обозрении не существовало. Розовые халаты знанием не отличились и, бестолково помотавшись, Виталий полез раздражаться. Заныло спрашивать у калек – не видели ли, господа, Катю.
Ехать пустым домой, как человеку принципиальному, Виталию дюже не хотелось, и он пошел к речке – натурой насладиться. Здесь Катерину и углядел. И не одну. Примостилась на бережке, на травке зеленой, томная и изящная. Рядом в не менее томной позе содержался мужчина. Парочка.
Виталий откровенно психанул, это была, конечно, наглость. Он, Разувай, едет к недоделанной, цветы и мелочь купил заведомо, и… получите. Во-первых, как себя держать? Как бы и неделикатно нарушать рандеву – недаром же голуби уперлись за ограду. Можно, естественно, свалить, но как же потом людей дурить – так и до благотворительности дойдет. Просится утопить товарища, да и Катьку не грех, но измочиться