привыкнуть к этой процедуре, которая, пожалуй, более мучительна, чем ежедневные визиты ведьмака.
Аврелий Яковлевич, душевно матерясь, выкручивает кости, сращивая разломы. И больно… неимоверно больно, но лучше боль, чем обжигающий стыд, что он…
…статьи слушает.
Интересно.
И рад, что Себастьян быстро на поправку пошел.
Он герой… все об этом пишут…
– Погоди, – Евдокия дернула за волосы, – получается, что твой братец, который тебя в эту авантюру втянул, стал героем?
– Он ведь поймал душегубца, а победителей не судят…
…особенно когда победители нужны, дабы поднять престиж полиции. Про это рассказал Бес, который тогда еще немного стеснялся этой новообретенной славы и героем себя вовсе не чувствовал.
– А ты?
– А что я? Я ведь только рядом стоял…
Евдокия не согласна. И хмурится…
– Мне эта слава героическая без надобности была… а вот Бес – дело другое… он ведь тоже долго считал себя уродом… а тут вдруг – не урод, но герой. Его к награде представили… и его величество вручали. Отец на вручение явился, гордый был…
Об этом Лихо рассказали, сам он на вручение не попал.
…из госпиталя выпустили зимой, и Лихослав спускался по ступенькам медленно, осторожно. Он знал, что здоров, но собственному телу не верил. Кости по-прежнему хрустальными казались, чуть тронь – и рассыплются.
…отец прислал записку, что занят.
Разочарован.
Он так и сказал в тот единственный раз, когда появился в палате. Лихо не спал, но притворился спящим, потому что было стыдно смотреть отцу в глаза. А тот долго стоял на пороге, разглядывая Лихослава, морщился, думал о чем-то…
– Он полностью поправится? – спросил у доктора, который был тут же и наверняка знал, что Лихо не спит, но выдавать не стал.
– Да.
– Вы уверены?
– Более чем. Угроза для жизни миновала. Организм молодой, но требуется время…
Отец все-таки подошел к кровати, он ступал медленно, и старый больничный пол поскрипывал под его весом. Он встал, заслонив и окно, и стену с солнечными зайчиками.
Смотрел.
Потом вздохнул и сказал:
– Я очень разочарован…
…и странно было думать, что к выписке он появится. А матушку Лихослав сам попросил не приходить…
…сослуживцы исчезли, наверное, поверили, что в полк Лихо больше не вернется.
И как-то так получилось, что он стоял один на обледеневших ступенях, не решаясь сделать шаг. Ступеней десяток, а дворник только-только начал лед скалывать…
– И чего встал столпом, – спросил кто-то, набрасывая на плечи теплый плащ. – Сам пойдешь или на руки взять?
– Только попробуй.
Плащ пришелся кстати. Почему-то про теплую одежду Лихо не подумал.
– Перчатки надень. – Себастьян протянул собственные, толстые и на меху.
Спускаться не помогал, но держался сзади, и как-то легче становилось