комнату. И там вы будете находиться, пока не примете решение.
– С кем же я буду совещаться? – всхлипнул я.
– С самим собой, – отчеканила Джинни, подталкивая меня в спину. Она дождалась, пока я устроюсь в кресле, выключила свет и оставила меня одного, в полной темноте. Что мне оставалось делать?
– Привет! – сказал я сам себе.
– Привет! – откликнулся я. – Вот уж вляпался! Так и надо дураку! Не будешь больше совать нос, куда не следует.
– Как узнать, куда можно совать нос, а куда нет? – задумчиво заметил я. – Интересно, меня выпустят отсюда, если я не найду решения?
– Черта с два! Джинни же сказала, что какой-то судья помер, не сумев принять решения. Не иначе, как его заморили в этой комнате.
– Не пугай, – возразил я. – У меня другие планы на жизнь.
– Они у тебя и раньше были, до тех пор, пока ты не заглотил червяка, дурень! И что осталось от твоих планов?
– Хм, – я задумался.
От собственной-то личности в одном экземпляре спасения нет, каково же двоим в одной шкуре? Бедолаги, пожалел я змеегусеницу. Я представил себе, как она, тьфу, они прогуливаются по пляжу. Сапоги, перчатки… Мне стало смешно. Им бы еще шляпу одеть. С широкими полями и цветами вместо ленты. А если еще поля кокетливо изогнуть. Да они станут просто красавицей!
Да, шляпа шляпой, а мне-то что делать? Что может посоветовать мужчина с одной раздрызганной и рассогласованной личностью внутри двум цельным личностям женского пола, живущим в одном теле?
– Свихнуться можно, – заметил я сам себе.
– Точно, – подтвердил я.
Что делать, кто мне скажет, отчаянно метался под черепом загнанный в угол рассудок. Тихо, сказал я себе, давай расслабимся, вдруг чего умное и придет в нашу глупую голову. Почему в нашу? Вроде я один? Что за чушь? Или я уже рехнулся?
– Без дураков, – грозно сказал я себе, – молчать!
– Молчу, молчу, – согласился я.
Но не замолчал, а начал тихонько напевать себе под нос:
– Сапоги, перчатки, шляпка… Сапоги, перчатки, шляпка.
Деваться было некуда, не знал я, что делать с несчастной, пардон, несчастными… Так, получается, что младшая половина деньгами вроде не распоряжается… Ага… она что, несовершеннолетняя в нашем понимании? Ай-яй-яй! Ей хочется новые сапожки, а мамаша не покупает, ходит в старых, стоптанных, немодных. Дерется неэлегантно… Стандартные противоречия отцов, тьфу, матерей и детей.
– Что за бред ты несешь? – строго заметил я сам себе. – Какая-такая мода у тех, кто всю жизнь ходит в одних сапогах? Откуда она возьмется?
Я совсем запутался. Куда деться, если горишь от стыда ярким пламенем, за версту видать. И скрыться некуда, назвался груздем, не говори, что денег мало…
– Не груздем, а дураком, – я опять начал перечить сам себе.
Почему основной объект моего тупого остроумия – моя же собственная персона? Персона, персона, в сапогах, перчатках, шляп… Черт, заело. Пора идти принародно каяться, простите, ребята, подвел, свалял дурака, не смог, не сумел, не оправдал… Не вывернуться никак,