происходящего. И обреченно согласился с Квигги – заниматься подобной работой могут лишь последние дураки.
Джинни все-таки потащила меня в столовую, я был не в состоянии сопротивляться.
– А как все это, – я обвел рукой окружающее стол пространство, – функционирует? Как они сюда попадают? Кто следит за поступлением дел и их очередностью?
– Остановитесь, шеф, всем занимаются компьютеры и автоматика. Не забивайте себе голову, ей ни к чему лишняя информация, она ей даже вредна. Суп будете? – Джинни брякнула передо мной тарелку.
Размахивая для убедительности ложкой, она внушала мне:
– Вам нужна чистая голова, свободная от пристрастий, знаний, и так далее. Ведь в нашей работе самое главное – интуиция.
– У интуиции должен быть хоть какой-то фундамент, – пробурчал я, отбирая у нее ложку. Обращается со мной, как с маленьким. Черт бы вас всех подрал, а меня, дурака, в первую очередь!
– Шеф, не сердитесь, пожалуйста. – Джинни построила мне глазки. Она точно робот или меня водят за нос?
– Вы скоро поймете, что нет ничего ценнее интуитивного решения. Как иначе можно соединить несоединимое? Как согласовать несогласуемое в принципе?
О, Боже, ты стащил меня с моей философской печки, от которой вытанцовывались все мои убеждения! Ты выдернул ее из-под меня, и я остался без точки опоры, без рычага, в конце концов, которым можно было если не переворачивать, то хотя бы приподнимать тяжеленные мировоззренческие вопросы. Дурак, в голос заржал внутренний голос. Ты же сам открыл дверь? Знаю, скорбно согласился я. Тогда заткнись!
– Что у нас на завтра, Джинни? – может, если подумать заранее, мне будет легче?
– Очень агрессивные жизненные формы из созвездия Тельца. Готовы жрать все вокруг себя, в том числе и собственных сородичей. Виду помогает выжить нечто вроде симбиотической формы, которую они называют демоном-искусителем, который призывает их к добру и любви к ближнему. Поскольку для них подобные чувства противоестественны, они легко поддаются дурному влиянию искусителей, и тем спасают окружающих от самих себя. Одного из них оставил его искуситель по причине полной неисправимости, и теперь брошенный подвергается обструкции общества.
– А как он может жить без хозяина, если они симбионты? – тупо поинтересовался я. Лучше бы мне ничего не знать!
– Точно не известно, – фыркнула Джинни, – настоящие они симбионты или разные части одного организма.
– Как же они могут существовать раздельно?
Оказывается, с трудом. Но при современном уровне развития техники возможно все. Демон-искуситель спасается тем, что спасает от зла всех, подвернувшихся под руку. А брошенный им страдалец бегает за ним и уговаривает вернуться. Но тот не хочет возвращаться потому, что его хозяин или кто он там ему, зовет его обратно не по насущной необходимости, а чтобы вернуть себе общественный статус. Бедная моя головушка!
– Простите, шеф, я вынуждена вас оставить, – Джинни махнула мне рукой. – В театр опаздываю! До завтра!
– Какой театр? – запоздало спросил я у захлопнувшейся