шуршать в густой листве деревьев. В этом парке даже вечерами всегда было людно, а тут вдруг необычно пусто, ни одного, даже случайного прохожего. Степан пытался уловить хоть какой-то звук, но напрасно: были слышны только его собственные шаги, которые звучали как-то слишком громко и гулко. Озираясь и невольно стараясь ступать осторожно и тихо, Степа вновь пошел вперед. И тут он услышал звук, правда, не совсем тот, что ожидал: что-то зашуршало слева от него. Молодой человек остановился, и шорох тут же стих. Степан хотел сойти с дорожки и заглянуть в кусты, откуда, как ему казалось, доносилось шуршание, но передумал. Он вдруг испугался. Это был иррациональный страх, какой бывает только в детстве, когда страшно открыть шкаф или заглянуть под кровать, опасаясь, что там кто-то есть. И стоит только потревожить это «нечто», как он оно набросится на тебя, потому что только и ждет, когда ты обнаружишь его.
Вместо этого он двинулся дальше, невольно ускоряя шаг. Спустя несколько секунд шорох возобновился, он словно следовал за Стёпой по пятам.
Юноша миновал одинокий фонарь: собственная тень обогнала его, и теперь двигалась впереди, повторяя движения. Вдруг рядом с ней появилась еще одна. Степан хотел обернуться, но внезапно увидел на голове второй тени острые выступы, напоминающие рога. Тень удлинялась, приближаясь, и поселившейся в сердце страх рос с каждой секундой. Молодой человек почувствовал себя добычей, которую преследует опасный хищник. Оборачиваться по-прежнему не хотелось. Все полузабытые страхи, живущие в душе молодого человека всплыли, словно мусор, в мутной воде его воображения.
Шорох в кустах стих и вдруг взорвался отвратительным кошачьим воплем. Рогатая тень накрыла его собственную, и тут нервы у Степана не выдержали: он побежал.
Юноша мчался по дорожке, пытаясь обогнать преследующую его тень. Кошачий вопль оборвался на высокой ноте, и парк снова погрузился в тишину, нарушаемую лишь гулкими ударами кроссовок о землю и шумным дыханием, сипло вырывающимся из Степиной груди. До следующего фонаря было уже совсем близко, а еще через сотню метров парк и вовсе заканчивался. Дальше пролегала дорога, и Степе казалось, что он уже слышит шум машин. Юноша почему-то был уверен, что, если он успеет выбежать из парка, все закончится.
Шаг, ещё, еще один. Рогатая тень не отставала, и вдруг он услышал чье-то громкое дыхание прямо возле уха. Степа отпрянул, наступил на торчащий из земли корень, споткнулся и упал. Очки слетели с носа, бесследно исчезнув в траве. Лежа на животе, Степа вдруг явственно услышал шаги: его преследователь неотвратимо приближался. Юноша все-таки заставил себя обернуться, хотя всё его существо сопротивлялось этому.
К нему подходил человек: обычный мужчина средних лет, без рогов и прочих вещей, нарисованных Степиным воображением. Молодой человек нашарил очки и водрузил их себе на нос. Легкий порыв ветра качнул ветви деревьев, и свет теперь уже близкого фонаря осветил лицо преследователя. Степан почувствовал, как повеяло холодом. Мурашки промчались по телу, заставляя встать дыбом волоски на руках. У