Ломать – не строить, душа не болит. Мира Гром

хотела.

      До самого рассвета девушка не смогла сомкнуть глаз. Думала, вспоминала, пыталась взять себя в руки.

      ***

      – Щенок! Если я не сумел научить тебя не перечить мне, война справится! – кричал во сне отец на тринадцатилетнего Дориана. – Ты отправляешься немедленно! Рядовым!

      – Как прикажете, император! – юноша с трудом сдержал улыбку. Три года он вел отца, добивался этого решения. Он еще с вечера знал о планах своего родителя, поэтому только зашел в комнату за вещами и тут же помчался на конюшню. Черный, как смоль жеребец уже был оседлан и нетерпеливо перебирал копытами.

      – Ну что, Ветерок, поехали? – Дориан похлопал своего коня по мощной шее. Жеребец лишь фыркнул и вмиг сорвался с места. Именно в этот момент будущий мужчина почувствовал, что такое свобода. Холодный зимний воздух разрывал легкие, глаза слезились, а он мчался, уже имея цель. Он хотел стать лучшим из воинов, чтобы не только быть достойным бросить вызов отцу, но и победить его.

      Генерал принял паренька совсем не так, как он ожидал.

      – Писарем будешь, – бросил он, таща тощую девицу с большой грудью к себе в шатер.

      – Я – воин! – выкрикнул тогда Дориан оскорбленно.

      Генерал швырнул девушку солдату и засучил рукава.