через весь лоб, и ветер, раздувая челку обострял на нем внимание, она встряхивала головой и приглаживала волосы, как бы извиняясь.
– Осколочным. Ещё в первую кавказскую, – пояснил Дивин. – Ну, пойдем с Тополем познакомлю.
В Доме офицеров на следующий день не было ни выкупа невесты, ни кидание букета, ни других свадебных обычаев. Всё было по военному. Генерал взял слово:
– Я хочу рассказать вам, что же всё- таки случилось, и почему я, которому скоро шестьдесят, женюсь на этой прекрасной женщине! Давно, будучи на первой кавказской, оказались мы отрезаны от своих. Кругом горы, патронов – на перечет, людей тоже, из – техники только БМП без гусениц – стреляет, но не двигается. Рация утрачена. И вот, наш батальон, бойцов триста, сидит и ждёт подмоги. Продуктов на неделю. Едим только холодное, костры не разводим. А уже октябрь, в горах октябрь ночью – это такая сырость! Бойцы просто заболевать начинают. А бойцы-то! Никто толком оружия не держал! Мы, офицеры, ладно обстрелянные, а эти! Ох и злой тогда я был! Видимо эта злость и помогла мне выжить. Ждем трое суток, пять, ну не может быть, чтобы про нас забыли! Тут среди нас еще три девчонки молодые – санинструкторы. Страшно представить, что с ними сделают, если они в плен попадут! Но вы представляете, они всегда с собой по две гранаты носили, зачем две, спрашиваю, одну кину, на второй подорвусь, а в плен не сдамся! Вот какие отчаянные девчонки были! И это в двадцать с небольшим лет! Наконец, решили мы бойца с офицером в разведку отправить, да разузнать, почему нас не забирают или помощи не присылают, потому как с одной стороны у нас обрыв – не пройти, с другой – так плотно «чехи» сидят, что никто живым не пройдёт. С третьей стороны – горы, вот туда мы и отправили разведчиков. Вернулись они только через трое суток. Ну, а пока они ходили, тут-то у нас и с Анной Ивановной роман и случился. Тогда еще ефрейтор Аня Сидоренко, а я тогда только майора получил. Вот тогда-то я и понял, что любовь в тридцать лет сильнее, чем в восемнадцать, да еще и на войне. Правда, тут я виноват, забыл о ней, об Анне Ивановне, почти на двадцать лет.
Генерал помолчал, посмотрел на супругу и продолжил.
– Вернулись наши бойцы и говорят, всё ребята, не будет нам подмоги, ушёл полк. Даже техника брошенная стоит, но это нам на руку, если за сутки проскочим перевал, то на технику – и вперед! На том и порешили, выступили в ночь, перед этим последние консервы подъели. Впереди разведчики, они дорогу знают, а сзади мы, офицеры, смотрим, чтоб из бойцов никто не отстал, да не потерялся. И тут какой-то товарищ возьми да и закури в ночь! Ведь было сказано – при переходи никаких перекуров! Огонёк от сигареты ночью на километры виден! Понятно, что машинально, но пока заметили, было поздно, через пять минут по нам открыли шквальный огонь из минометов. Мины не долетали, но осколки от камней были ещё опаснее. Несколькими каменными осколками зацепило наших ребят, в основном посекло руки и лицо. Ну и Ане тогда досталось – прилетел камень, как футбольный мяч, благо вскользь прошел. Мы тут конечно все на землю, я к Анне подползаю – а на ней лица не видно – всё