не можем от людей отделиться, – говорит Геннадий Яковлевич. – Мы же для них работаем. Мы понимаем, что это за контингент. Эти люди в один миг стали инвалидами. И чаще всего – не по своей вине. Поэтому мы используем все средства реабилитации, в том числе психологической… Оплачиваем обучение в различных институтах. Но Рудаков не обращался за такой помощью. Он вообще был у нас всего дважды – в октябре 2008 года, когда обозначил свою проблему, и недавно – с ружьем. (Некоторые сотрудники фонда утверждают, что, напротив, Рудаков бывал в фонде часто: «Поэтому и не обратили внимания, когда он зашел». – Е. К.). Рудаков был не нищий, не загнанный в угол! После суда вместе с пенсией и другими выплатами он бы ежемесячно получал 27 тысяч! По качканарским, да и по тагильским меркам – очень достойно. Поэтому я уверен: причина в другом. Не в соцстрахе.
Геннадий Яковлевич очень волнуется: «Это зверь! Недочеловек!» О сути конфликта Рудакова и фонда соцстраха Геннадий Яковлевич говорить отказывается. «Люди же погибли. При чем тут это?»
При чем тут «это»
Судебные документы по делу Рудакова получить мне все-таки удалось. И вот что стало ясно.
«Якуталмаз» (сейчас – «Алроса»), куда входил Айхальский ГОК, действительно платил пострадавшему Рудакову приличную по тем временам компенсацию. На 99-й год ежемесячная выплата составляла 7560
рублей. Потом появился 125-й закон – об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве, и с 2000 года выплаты перевели в Якутский соцстрах. И сократили до 1900. Страховщики объясняли Рудакову, что ГОК доплачивал ему из прибыли, а они все рассчитали по закону.
Страховщики рассчитали выплаты Рудакову по основной схеме – по базовому, минимальному тарифу. Но на самом деле они должны были учесть тарифное соглашение между предприятием и профсоюзом – должным образом заверенное, оно становится нормативным актом, обязательным для исполнения.
Были ли в Якутском фонде это самое тарифное соглашение и необходимые для расчета внутренние приказы компании «Якуталмаз»? Судя по выпискам из книги отправлений – да. Однако из других материалов дела следует, что документы компания отправила в соцстрах только в 2004 году – к тому времени сумма выплат была рассчитана. Кто виноват – страховщики, не разобравшиеся, как функционирует новый закон, или компания, четыре года тянувшая с пакетом документов, – сейчас установить трудно.
Рудаков пишет, что в 2008 году некий знающий человек объяснил ему, что расчет компенсационных выплат был произведен по неполным данным. (Этого человека, к сожалению, найти пока не удалось. Но, по моим ощущениям, это вполне мог быть сотрудник Тагильского фонда. – Е. К.). И 19 августа 2008-го Рудаков пишет официальное письмо директору фонда Елене Скулкиной. Называет произошедшее «грабежом» и просит представить схему расчета выплаты, а также все документы, которые использовались при расчете.
Скулкина пишет запрос в Якутский соцстрах. Требует пакет документов. Якутск не отвечает, и Скулкина пишет Рудакову, что