качает головой Антонина Петровна. – Кто же концерты в твоей квартире устраивал, если не ты?
Сердце стынет, но я отвечаю почти твёрдо:
– Не знаю. Возможно, кто-то из соседей слишком громко слушал фильмы для взрослых.
Поджав ярко-красные губы, Антонина Петровна сверлит меня придирчивым взглядом. Кажется, мысль о фильмах ей в голову не приходила.
– Иван, – опуская руки, цедит она. – Мальчишка один дома остался, пока родители на даче. Так, значит, он английским с репетитором занимается!
Проскальзываю мимо, но успеваю преодолеть лишь пять ступеней, когда до Антонины Петровны доходит:
– Так его квартира далеко, я бы не услышала…
Бегу вниз, не слушая несущиеся в спину угрозы вызвать полицию, и просто очень надеюсь, что крики издавала не я, иначе вместо полиции может потребоваться вызвать Скорую – психиатрическую.
Вырываюсь из подъезда во влажную прохладу улицы. Воздух, с ночи пропитанный ароматами цветов и растений, уже подпорчен запахами выхлопных газов. Привычный городской гул разливается вокруг, принося в трепыхающееся сердце успокоение.
Глубоко дыша, уверяю себя: со мной всё хорошо. Вот заберу у Михаила кредитку и посещу врача. Наверняка провал в памяти связан с ударом по затылку. Я просто упала.
Ещё раз вдохнув и выдохнув, спешу к остановке. А Антонина Петровна причитает о безнравственности молодежи.
Поездка в маршрутке только усиливает головную боль и дурное настроение: как назло все пассажиры – сильно надушенные любители духоты, вопящие из-за малейшей попытки приоткрыть окно. Вырываюсь из этого смрада чуть не плача от облегчения.
К серому зданию, на третьем этаже которого располагается моё рабочее место, спешат опаздывающие сотрудники. Я вливаюсь в поток людей в тёмных деловых костюмах и белых рубашках. Стеклянные двери пропускают в холл, в запах потных тел и самого разнообразного парфюма.
Привычно кивнув охраннику, направляюсь к лестнице. Всегда поднимаюсь сама – так лучше для фигуры. Мелькание серых ступеней помогает настроиться на рабочий лад. Выныриваю в длинный коридор с множеством дверей. Этаж гудит, бегают девчонки и женщины с чашками, из курилки выползают жертвы табачного бога. Мой обыденный мир.
Наш офис – типовая светлая коробка с восемью заваленными бумагами столами. С бойлером и столиком, уставленным чашками и печеньями.
Резкий синтетический запах клубники ударяет в нос: на столе возле двери, где трудится беременная Маша, среди бумаг благоухает нарезанный рулет с клубникой. Тёмно-красные кляксы начинки на лезвии ножа мало напоминают кровь, но в памяти до боли резко вырисовываются трупы на дороге. В горле стоит ком, в глазах темнеет.
– Тамарик, привет, дорогу-дорогу пузожителю! – Маша легонько подталкивает меня в спину, и я по широкому проходу направляюсь к своему столу у окна.
Следом за ней в офис вносят запах табака Катерина и Наталья. Увы, они сидят рядом со мной, и каждое утро начинается не слишком приятно. Сразу приоткрываю окно. Пусть лучше дует в спину. Ещё лучше было бы запустить