я выуживала лишнюю минутку из графика и подглядывала, за тем как ведётся приём терапевта.
В общем все всегда было одинаково, но завораживало одно, как задав буквально пару вопросов врач приходил к точному заключению, чиркал рецепт на бумажке и отпускал.
А на следующий день мне уже восторженно звонили пациенты с бесконечными словами благодарности в его адрес. Он всегда самодовольно повторял:
– Правильно заданный вопрос неизбежный путь к разрешению любой, даже самой сложной задачи.
За последний час я замучила индейца своими расспросами, но не получила ни одного ответа. Вывод – вопросы задаю я плохо.
Тем не менее, у меня складывается впечатление, что все вокруг знают, что происходит, но намеренно скрывают от меня.
– Может быть поговорим? – делаю ещё одну попытку наладить диалог.
– Нет смысла тратить время на разговоры, – озираясь по сторонам безразлично ответил он.
– Вот поэтому я не доверяю индейцам, бабушка не зря ушла из племени. От вас одни неприятности.
– Не бросай все дрова в один костер. Индейцы индейцам рознь, – спокойно отвечает Мэкхья.
Чем больше мы отдаляемся от дома, тем чаще я задаюсь вопросом, как я могла втянуться в эту авантюру. По сути, у меня и выхода не было, если бы в другой ситуации от индейца поступило щедрое предложение скрыться в его родной резервации, я бы наотрез отказалась.
Всю жизни мы непонятно почему скрывались, жили как изгои, а сейчас, видите ли, шошонское племя хочет меня приютить. Откуда такое безграничное милосердие к совершенно незнакомому человеку?
Любая, даже самая незначительная помощь всегда должна вызывать недоверие. Сейчас же, моя подозрительность растёт в геометрической прогрессии. Но выбора у меня действительно, пока нет.
Поэтому целью является скрыться от тех головорезов. Судя по тому, что этот безразличный индеец их остерегается, мне так и подавно стоит их бояться.
Я слабо верю в духов, обряды и прочую мистику. К тому же давно приняла решение жить самостоятельной нормальной жизнью, как все. Поступить в университет, переехать в городское общежитие. Даже бабушка почти согласилась отпустить меня, но после ее смерти все пошло наперекосяк.
Я своими ногами тащусь в каменный век. Интересно, они все ещё вызывают дождь ритуальными танцами? Спросить об этом своего хмурого спутника, я не решаюсь.
«Бабушка, милая, если ты меня слышишь, дай знак, что я делаю все правильно».
Ругаясь с землей, я плетусь позади Мэкхьи, тщетно борясь с диким раздражением, именно такие чувства вызывает во мне неразговорчивый индеец. Впечатление, что не он позвал меня с собой, а я напросилась.
Вдруг он резко оборачивается и я, не успев прервать размеренный темп шагов, врезаюсь в него. Он отодвигает меня от себя, как неразумного ребёнка. Взгляд снова падает на медальон. Пялится на него, как заворожённый.
Мэкхья снова осматривается и решает свернуть в чащу леса.
– Нам придётся петлять. Пару часов мы передохнём в лесу и дальше отправимся в путь.
Я киваю.
Удивлённый