бы там ни показали тебе духи, ты должна была устоять! Это иллюзия, всего лишь иллюзия.
– Но я видела ее. Это была бабушка, она звала меня.
– Черта с два твоя бабушка звала бы тебя на тот свет.
Рукой нащупываю медальон. Хоть не утопила, как в прошлый раз.
– Зачем вообще нужно было это делать?
Мэкхья встает. Молча помогает подняться и мне.
– Нам пора, – и удаляется вперёд, будто его не заботит иду я за ним или нет.
Индеец сделал это намеренно, тем самым, не давая мне шанса поставить заготовленный ультиматум, который так и крутился на языке «Никуда я не пойду, пока ты все не объяснишь мне».
Я воинственно бубню эту фразу под нос и, переходя чуть ли не на бег, догоняю его.
– Никуда я не.... – на грани истерики начинаю было визжать я, но рука индейца резким движением зажимает мне рот. Он оттаскивает меня в тень, озираясь по сторонам.
Орлиные глаза прищуриваются в даль. Моя решимость спорить сразу же испаряется, я вижу, как он напряжен. Ведёт он себя не менее подозрительно: шумно втягивает носом воздух, будто пробуя его на вкус.
Вокруг никого.
Он либо потерял лимит терпения и решил переломать мне шею, либо…
– Ни звука! – произносит он одними губами медленно убирая руку.
Мы стоим, плотно прижавшись к скалистой стене. Нас заботливо укрывает одеяло тени, но это ненадолго, близится рассвет.
Индеец вслушивается. Он не здесь, не со мной. Пробегается по лесу цепким взглядом.
Меня бьет мелкая дрожь, потому что где-то в дали слышатся тяжёлые шаги. Мэкхья плотнее прижимает меня к себе, прикосновение сырой рубашки заставляет ещё больше сжаться от холода. Больше его лицо не выражает ни одной эмоции, но уже и так не сложно догадаться, что происходит.
Пока мне ничего не остаётся кроме, как ждать. Ненавижу ожидание. Томительное, напряженное ожидание подкручивает гаечки моей нервной системы, и я буквально готова взорваться лишь бы не медлить ни минуты.
Тем не менее, я покорно стою, дышу через раз.
Медальон на груди снова леденеет. Я тщетно сжимаю его в руках, он будто вот-вот треснет от холода.
«Нехороший знак»
Будто прочитав мои мысли кристалл утвердительно зажигается красным светом. Он явно больше не хочет прятаться, уже готов излить всю свою хваленную мощь.
Я смотрю на индейца в немом вопросе – в глазах сожаление и растерянность, под шлейфом неловкости. А он лишь качает головой и ухмыляется.
Пока я копошусь с медальоном, звуки шагов обрываются, но Мэкхья все еще старательно вслушивается.
У него слух, как у летучей мыши, наверное, всю жизнь в пещере провёл.
Тихо хихикаю над своей же шуткой. Но ситуация, конечно, мало напоминает анекдот.
Трудно заметить, но под маской непринужденности, от моего спутника веет опасностью. Я слышу, как гулко колотится его сердце, так сильно, что готово вырваться через грудную клетку.
Его настроение передаётся и мне. Я растворяюсь в этом опасном моменте, вдыхаю напряжение,