этом. И по всей видимости, это тот самый случай, так–как во главе прибывших ехала женщина. Обрядившись в неподходящее для скачки белое сукно, она выделялась на фоне троих бойцов в сопровождении. И я вскоре мог убедиться на сколько. Подъехав к воротам – та махнула рукой, велев одному из свиты объявить:
– О встрече с графом де Ворье, просит баронесса Женевьева де Ферлин!
У глашатая был басовитый голос будто, кто-то дул в трубу. Становилось понятно, почему именно он просил о встрече. Опять же и баронессе не подобает кричать. Тем более такой величественной и спокойной, как…, как гранит – тот, что не способны сдвинуть невзгоды и даже пыль дорог была не в силах изменить облик у этой женщины. Засмотревшись на её стан, дождался пока та не поднимет голову. Пусть и дерзко, но мне хотелось сказать ей самой, что следует подождать, чувствуя в своей воле крылья у этой птицы. Как оказывается, мало нужно женщине, чтобы быть желанной и подчас желаннее самой жизни. Но каждой ли? Стоило ей опустить взгляд, как оцепенение спало, и я смог, утерев испарину, заметить появление графа в окружении одаренных. Поспешив к коим, доложил о том – кто их светлость ожидает за воротами. Отмахнувшись от меня, граф поспешил к гостье. Я же мог вернуться на свой пост, слыша начало у их разговора:
– Дорогая Женевьева, я не ожидал увидеть вас – так скоро. Но уже подготовил гонцов, чтобы разузнать о вашей участи и судьбе вашего сына. Нам стоит о многом поговорить.
– Да, Эвор, стоит, – печально вздохнула баронесса, – и первое, о чем я хотела бы узнать, это исчезновение моего мужа?
Проводив их в замок, с печалью подумал. "Умел же барон выбирать женщин."
"Мм–да. Жаль, что союзников, не умел"…
Очнулся я под утро, находясь поодаль от того места, где на клетку налетела лошадь. И судя по уже обобранным телам нападавших и отрывкам слов на орочьем от Далеля переговаривающегося с Очиром – который находился вне своей клетки, пропустил я многое. Увидев, что я очнулся, Даль обратился ко мне:
– Ну, как ты там? Видать сильно тебе от лошади досталось, почти день провалялся. Хочешь, чего?
Прохрипев, что-то невнятное, я сплюнул оскомину, набившуюся в пересохший рот. Поняв – что раба стоило бы попоить, он удалился, обещая достать для меня воды. Я же уставился на соседа, не спешившего покидать меня, привычно щерясь. Но в этот раз, как-то более живо. И немудрено, он же был свободен:
– Что, много вопросов поднакопилось?
Покивав, кое–как справился с языком:
– Как они отбились? – указал я на снующих орков.
– Кто нападал? И главное – как ты оказался на воле?
– За семь дней, я от тебя едва ли и пары слов добился, а тут столько и сразу, – усмехнулся орк. – Ну, куда же без тебя, поделюсь. Кто нападали – враги. А не всё ли равно северянину, кто из наших племен захотел поживиться на соседнем деле. Как я оказался на воле? Вот это понимаю, вопрос. И он задевает нас обоих.
Увидев моё удивление, орк посетовал:
– Да–да