он… умер?
Юра промолчал.
Анфиса заправила за ухо короткие волосы. Ей не хотелось туда идти. Все это оказалось намного серьезнее, чем ее обычные «детективные» приключения вроде украденных пятисот рублей и пропавших договоров.
Но не останавливаться же на полдороге! Она пошла «на дело» и доведет его до конца.
Значит, что там было, такого важного?..
Капли воска, открытая дверь и подушка.
К этому только что добавилась кухонная форточка, которая совершенно точно была закрыта, – Юра проверял ее, когда обнаружил мертвого Петра Мартыновича.
Но самое, самое главное – воск. Откуда взялся воск на руке покойного, если он был найден в своей постели как бы умершим во сне, а электричество точно не отключали?!
– Сюда.
Дверь тихонько проскрипела, открываясь. За дверью была лунная комната с темными бревенчатыми дачными стенами, фотографиями в латунных рамках – размытый свет равнодушно скользил по ним и скатывался, не задерживаясь. Раскрытая постель под этим светом казалась неестественной, синей, как остывший труп. За окнами лежал скучный растаявший огородик – ни одного деревца, только взрытая земля с островками залежавшегося снега.
Беда, беда…
– Юра, дайте мне фонарь.
– У вас в руке фонарь.
Ах ты господи, как же это она забыла! И правда фонарь у нее!
Желтый луч, показавшийся неожиданно ярким, проткнул темноту и уперся в бревенчатую стену.
Там кто-то стоял, наклонив голову, словно приготовившись прыгнуть.
Анфиса вскрикнула и уронила фонарь.
– Ч-черт!..
Он покатился, желтый луч описал широкую дугу и замер за ножкой продавленного кресла. Из кресла прямо в этот луч свисали лоскуты порвавшейся обивки, как внутренности выпотрошенного трупа.
– Анфиса, что случилось?! Вы где?!
– Там… там…
Она показывала рукой туда, где только что кто-то стоял, и Юра быстро посветил в ту сторону.
Там никого не было.
Совсем никого.
Но она же ясно видела, что секунду назад там кто-то стоял! И это явно не было галлюцинацией!
– Что такое?! Что вы там увидели, Анфиса?!
– Там был… человек!
– Там никого не было.
– Там точно кто-то стоял!..
Он поводил фонарем по стене, и луч уперся в старую фотографию. Анфиса схватила Юру за рукав.
– Что это такое?! – с ужасом спросила она.
Он посмотрел на нее, смутно сожалея, что не может посветить ей в лицо.
– Это фотография, Анфиса. Просто фотография. Очень старая. Видите, ретушь?
Анфиса отцепилась от его локтя и подошла поближе. Тени ползали по фотографии, словно портрет гримасничал.
– Господи, как это он такую ужасную фотографию в спальне повесил?
– Может, она ему нравилась?
– Как она может нравиться, если это…
Тут она вдруг замолчала, словно какая-то мысль вдруг пришла ей в голову.
Юра Латышев молчал, давал ей прийти в себя.
– Юр, а что здесь было раньше?
– Раньше