знаю одно – ты сейчас здесь со мной, это правильно, так и должно быть.
– Ох, Калум… – повернувшись к нему, дотронулась ладонью до лица, очертила пальцами линию скулы, провела по пухлым губам, всё ещё красным от нашей страсти. – Тебя послушать, так, всё так просто.
– Всё совсем непросто.
Он повторил мои прикосновения, затем завёл руку мне за голову и, притянув к себе, соприкоснулся своим лбом с моим. По нему видно, как он сейчас пытается казаться спокойным, но я вижу – он злится, это выдают его глаза… Хотя может это и не злость, скорее горечь или даже обида. Хотела бы я сейчас знать, что творится в его голове. Он громко втянул воздух и, медленно выдохнув, тихо, почти сокровенно заговорил:
– Знаешь… – он замялся, словно передумал говорить, но потом всё же продолжил: – Когда ты в очередной раз уходишь, и я не знаю, через какое время ты вернёшься и вернёшься ли вообще, каждый раз говорю себе, что так нельзя и это надо прекращать. Что если ты заявишься в очередной раз и снова будешь молчать, я выставлю тебя вон и поставлю точку в наших отношениях… Но вот ты приходишь и стоит мне на тебя взглянуть вся моя решимость и напор куда-то исчезают и я просто ещё раз хочу тебя обнять, поцеловать, прикоснуться к тебе… и в эти моменты я чувствую себя таким жалким, но в то же время счастливым. Как так получается а?
Он ждал моего ответа, но я молчала. Что мне ему сказать? Эти наши «отношения» длятся уже больше года, понятно, что он хочет ответов. Но их я дать не могу, открыть ему правду, значит уничтожить даже то малое, что у нас есть. Он либо возненавидит меня за то, кто я, либо станет мишенью для множества тех, кто может попытаться мне отомстить. А полуправдой здесь не отделаться, рано или поздно всплывает всё. В прошлый раз это кончилось очень плохо, поэтому лучше молчать и не говорить ничего.
– Тебе лишь надо сказать, чтобы я ушла и не возвращалась, – заглянув глубоко ему в глаза, твёрдо добавила: – И так я и сделаю.
– Этого-то я сделать и не могу.
– Значит, это должна сделать я.
Я встала с кровати, взяла свои вещи, оделась и пошла к выходу, но Калум догнал меня в прихожей, крепко обняв со спины. Над самым ухом раздался его голос:
– Нет. Нет, нет, нет, нет. Пожалуйста, забудь всё, что я только что сказал. Пообещай, что ты вернёшься, что сейчас я вижу тебя не в последний раз. Что ты снова придёшь нежданно-негаданно – свалишься как снег на голову. Обещай!
– Я обещаю.
Я подъехала к дому и припарковалась на подъездной дороге.
– Дом милый дом.
Окинув своё прибежище взглядом, улыбнулась. Кто-то знающий меня, взглянув на мой дом, сказал бы, что я сумасшедшая. Ведь для снайпера жить в доме с панорамными окнами, которые со всех сторон выходят на открытую лесистую местность, значит, напрочь забыть об инстинкте самосохранения. Но также этот кто-то понятие не имеет о том, что каждое окно в доме сделано из пуленепробиваемого закалённого стекла, которое даже бронебойная винтовка пробьёт не с первого раза. Это влетело мне в весьма приличную сумму, но оно того стоило. Здесь я не чувствую