ресторане Алена допивала третью чашку кофе с шестым круассаном, когда появился Андрей со своей женской сумкой.
– Хватит есть, – приказал он. – Пошли!
Но Алена, обиженная не то его тоном, не то отсутствием внимания, продолжала пить кофе.
Стальной хваткой взяв ее за руку, Андрей выдернул ее из-за стола:
— Быстро! Я кому сказал! – и непререкаемо повел к лифту. – Сейчас ты с одной испанкой поедешь на вокзал, она посадит тебя на поезд…
– Это еще с чего?
– Молчи! Слушай! Поезд идет до Мадрида восемь часов. Посмотришь Страну басков, проедешься по Испании – это просто сказка! В Мадриде я тебя встречу.
– А если не встретите? – испугалась Алена.
— Встречу. – Андрей завел ее в лифт и нажал кнопку третьего этажа. – Будешь ждать меня на первой платформе. Запомнила? Первая платформа.
– А сколько ждать?
– Всю жизнь! – приказал он, выходя из лифта на третьем этаже. – Да, чуть не забыл! Возьми эту сумочку. – И отдал ей свою женскую сумку.
– Но почему? – Алена взяла сумку и прогнулась под ее весом. – Ой, тяжелая! Там что?
– Урна с прахом, – брякнул он первое, что пришло в голову.
Алена выронила сумку и испуганно отпрыгнула в сторону.
– Что-о?
— Ну, что? Ну, урна… – продолжал выдумывать Андрей, поднимая сумку. – С прахом одного коммуниста, испанского репатрианта, борца с фашизмом. Люди меня попросили перевезти, чтобы похоронить на родине…
– Нет, мертвяка я не повезу, – категорично отрезала Алена и решительно пошла вниз по лестнице.
Андрей поспешил за ней.
– Подожди! Но почему?
— Не повезу, – через плечо говорила на ходу Алена. – Я боюсь.
– Да это хороший человек! – уверял ее Андрей. – Если б ты знала его живым!..
Алена, не слушая, спускалась по лестнице.
– Нет, я не понимаю! – твердил Андрей, идя позади нее. – То ты с бутылкой на трех польских качков лезешь, как Матросов, а то какой-то урны боишься…
Алена не отвечала.
Андрей загородил ей дорогу.
– Постой! Ну, ты свою родину любишь? Ты где хочешь, чтобы тебя похоронили? На чужбине или в родной деревне? А? Он тоже не хочет лежать на чужбине. Он завещал, чтоб его на родине похоронили. Можем мы его последнюю волю уважить? Заслуженный деятель рабочего движения, борец с фашизмом… – И, видя, что Алена заколебалась, Андрей втолкнул ее в лифт, нажал на кнопку третьего этажа.
Там их уже ждала уборщица.
– Вот эта синьорина, – показал ей Андрей на Алену. – Идемте.
По служебной лестнице они втроем спустились во двор отеля.
Во дворе мусорщики гремели мусоровозкой, а официанты ресторана разгружали пивные и винные бочонки из машины, въехавшей во двор из бокового переулка.
Андрей снял с плеча сумку и протянул Алене.
Но Алена еще колебалась.
– Смелей! – сказал он. – Ну, смотри: она закрыта на молнию, а молния заперта замком, видишь?
Алена, перекрестившись,