«Аэрофлота», следователь в Бутырской тюрьме, «обезьянник» в отделении милиции…
Избавляясь от них, смывая их с себя, Алена словно теряла земное притяжение, становилась легкой и парящей настолько, что запела вслух что-то французское, из Патрисии Каас. Но у нее эта песня зазвучала совершенно иначе, чем у великой француженки, – она зазвучала лукаво и кокетливо, как у мурлыкающей кошки…
Отправив Алену в душ, Красавчик озабоченно взглянул на часы, набросил на плечи свое а-ля пушкинское пальто-накидку, вышел из купе, спросил у проводника, где ресторан, и отправился туда.
Вальяжные и в основном пожилые пассажиры «Красной стрелы» ложатся обычно спать почти сразу после отправления, и потому теперь, в этот ночной час, Красавчик не встретил почти никого в коридорах пересекаемых им вагонов.
Только в восьмом вагоне в коридоре у окна стоял пожилой мужчина, одетый с иголочки, с острым и умным взглядом.
Они встретились глазами, и Мозговой проследил, как Красавчик достиг конца вагона и перешел в следующий, в вагон-ресторан.
Постояв еще немного, Мозговой сказал вслух:
– Ладья «Б-4» – на «Б-6»…
Поскольку в коридоре никого не было, то со стороны можно было подумать, что этот человек слегка не в себе. Тем более что спустя минуту он громко воскликнул:
– Как-как? Слон на «А-8»? Эт-то интересно! Сейчас посмотрю…
И быстро исчез в своем третьем купе. Там рядом с окном на столике стояла маленькая шахматная доска с изящными фигурами.
Закрыв дверь купе и присев к этой доске, Мозговой перевел свою ладью на «Б-6», а слона противника – на «А-8». И – задумался.
Тем временем в пустом вагоне-ресторане Красавчик, разглядывая меню, делал заказ бармену.
– Что у вас на ужин?
– Всё. – Бармен показал на меню, вывешенное на стене.
– Гм… Тогда мне, пожалуйста, один жюльен из шампиньонов, горячую тарталетку с печенью и чашечку капуччино. Это здесь. А с собой, пожалуйста, коробку лучших конфет, бутылку шампанского и два бокала. Поставьте на столик, я пойду руки мыть. – И, поглядев на часы, Красавчик направился из вагона-ресторана назад, но возле туалета даже не остановился, а вышел в тамбур. Здесь он натянул на руки резиновые перчатки и через дверь осторожно заглянул в коридор восьмого вагона.
Теперь этот коридор был пуст – Мозговой сидел в своем третьем купе над шахматной доской, а в седьмом купе над точно такой же доской сидел самый невзрачный в мире человек Аристарх Петрович с прикованным к его руке самым потертым в мире кейсом.
Наружная дверь купе Аристарха Петровича была изнутри заперта цепью и забаррикадирована четырьмя тяжеленными кофрами. Зато дверца в душевую была открыта настежь, за ней находилась пустая душевая кабинка с еще одной дверью в соседнее купе, восьмое, и эта дверь была тоже открыта.
А в том восьмом купе сидели два амбала с автоматами Калашникова наперевес – один автомат был направлен на дверь в коридор вагона, а второй – через душевую – на купе Аристарха Петровича.
– Та-а-ак-с… – врастя�