кресла у настоящего камина, и Николай Васильевич начал свой удивительный рассказ:
– Видите этот огромный портрет на стене – это мой родной дядя, ныне покойный. Он был знаменитым прозорливым старцем. Институт старцев, кстати, существует только в РПЦ. А дядя мой, архимандрит Иоанн, ещё и преподавал в Московской духовной академии. Святой был человек. Пытаюсь во всём ему подражать и соответствовать.
Есть ли у меня семья, интересуетесь? Нет. Дело в том, что я дал в ранней юности обет монашеской девственности, коего и придерживаюсь по сей день. Я веду монашеский образ жизни, но при этом остаюсь совершенно светским человеком. Полагаю, что только такой человек, как я, нужен России сегодня. Сложное, путаное время. Уверен, со мною Бог, а я всегда с ним в сердце своём.
Я выбрал вашу организацию и Белковского, узнав, что он человек православный и истинно верующий. Думаю, мы с вами договоримся. Денег я не пожалею на предвыборную кампанию, но… – Николай Васильевич сделал проникновенную паузу и продолжил: – Вы должны понимать, что никто денег на ветер зря бросать не будет. Я хочу быть уверенным, что ваша организация во главе с Белковским будет работать на меня ответственно, искренне и с полной отдачей. Посему у вас в офисе будут постоянно находиться два-три моих монаха или монашки. Они будут крайне ненавязчиво следить, чтобы вы постоянно трудились во благо моё. Не волнуйтесь, вы скоро привыкнете к ним и перестанете замечать. А они будут ежедневно докладывать мне о текущем положении дел.
А теперь перейдём к финансовой стороне. Во сколько вы примерно оцениваете мою предвыборную кампанию? Не забывайте, я ещё в 1996 году был выдвинут кандидатом на пост Президента РФ и представляю себе примерный бюджет подобной кампании. Да, понимаю, времена изменились, всё подорожало, однако не стесняйтесь, смело называйте цифру, которая бы вас устроила, особо торговаться я не собираюсь.
– Дорогой и уважаемый Николай Васильевич, – ответствовал ему я, стараясь попасть в его тон. – Поверьте, ваше предложение крайне заманчиво и лестно для нас. Не сомневаюсь в вашей щедрости, к тому же православие делает вас необыкновенно привлекательным клиентом, о котором может только мечтать каждый политтехнолог. Одно лишь «но»: у вас, к сожалению, не может быть по определению столько денег, чтобы купить нас с Белковским в рабство. Сомневаюсь, что такое количество презренного металла вообще у кого-то есть. Чтобы у нас над душой стояли ваши монашки… Мы свободные люди в свободной стране, как мне представляется, посему с невероятным прискорбием я вынужден отклонить ваше щедрое предложение.
– А вы уверены, что компетентны принимать подобное жизненно важное решение, не посоветовавшись с господином Белковским? – ничуть не обидевшись, произнёс М. – Ведь работа на меня могла бы изменить всю вашу дальнейшую жизнь.
– Безусловно компетентен, – подтвердил я. – Дело в том, что Белковский как тот соловей – он не поёт в клетке, даже золотой.
– Ну что же, жаль, конечно, я уважаю ваш выбор и надеюсь, что вам не