смотреть совсем хорошо, сэр! – воскликнул один мальчишка, преграждая путь Оби, чтобы он запомнил его как того, кому после танцев нужно дать три пенса «подачки».
Вообще-то Оби никогда ничего не давал таким малолетним правонарушителям. Но тактически было неправильно заявить об этом сейчас и оставить машину под их присмотром.
Кристофер и Биси уже ждали у входа. Зал, вопреки их предположениям, не был переполнен. Танцплощадка вообще почти пустовала, но только потому, что оркестр играл вальс. Кристофер нашел столик с двумя стульями, и девушки сели.
– Вы же не собираетесь стоять всю ночь, – сказала Клара. – Вели официантам принести стулья.
– Брось, – ответил Кристофер. – Скоро у нас будут стулья.
Не успел он договорить, как оркестр грянул хайлайф. Меньше чем за полминуты танцплощадка заполнилась. Те, кого музыка застала со стаканом пива в руке, либо поставили его на стол, либо быстро допили. Недокуренные сигареты, соответственно социальному положению курильщика, были брошены на пол и затоптаны или аккуратно отложены в сторонку с тем, чтобы докурить потом.
Кристофер обошел три-четыре стола спереди и схватил два освободившихся стула.
– Вот жулик! – усмехнулся Оби, беря один.
Биси крутилась на стуле и подпевала солисту:
Чудное платье нейлон.
Модное платье нейлон.
Крошку свою порадуй.
Ей принеси нейлон.
– Так мы пропустим отличный танец, – заметил Оби.
– Пойди, потанцуй с Биси. А мы с Кларой постережем стулья.
– Пошли? – Оби поднялся.
Биси уже встала, взгляд ее устремился куда-то вдаль.
Ты порадуй свою крошку,
Много ей купи нейлона.
И тебя она полюбит
Раз и навсегда.
Потом опять был хайлайф. Как, впрочем, и большинство танцев. Время от времени, чтобы танцоры могли отдохнуть, выпить пива, покурить, оркестр играл вальс или блюз. Следующий танец, пока Оби и Биси стерегли стулья, танцевали Кристофер с Кларой. Однако скоро Оби остался один – Биси пригласили.
Способов танцевать хайлайф существовало столько же, сколько людей на площадке. Но при системном подходе можно было выделить три. Немногочисленные европейцы танцевали, как в немом кино. Они двигались, словно треугольники в танце, предназначенном для окружностей. Кто-то вообще почти не двигался. Мужчина крепко прижимал к себе партнершу – грудь к груди, бедра к бедрам, – так что хайлайф мог незаметно перейти в другой танец и обратно. И еще была группа активных. Эти танцевали отдельно друг от друга, кружась, извиваясь или выделывая сложные ритмичные движения ногами и туловищем. Будто рабы, которые неожиданно обрели полную свободу. Певец поднес к губам микрофон и запел «Джентльмена Бобби»:
Я играл на гитаре йе-йе,
И меня целовала красотка.
Опечалился ейный супруг.
Отволок ту красотку в сторонку.
Не спускайте с них глаз, с ваших жен.
Берегите, родители, дочек.
За любовью пойдешь хоть куда.
Не вините,