потом болгарин задумался, подошел к окну и откинул занавеску. Видно, любопытных в селении было достаточно, – значит так, вы ко мне зашли, вы от меня и уйдете прямо по дороге до леса. Там схоронитесь и будете меня ждать. В такой одежде точно до своих не доберетесь, убьют наши же крестьяне. Турки только толпой ходят. Привезу одежду, еду и скажу, куда идти. Чтобы соседи вопросов мне не задавали, вот вам бутылка ракийки, вот сухарик. Отойдете шагов на тридцать от моего дома, отхлебнете из бутылочки и идите дальше. Тогда станет понятно, чего вам от меня потребовалось.
Костян вынул из награбленных денег серебряную монету и положил на стол. Дальше все сделали, как велел болгарин. В лесу просидели до вечера. Костян к тому времени весь изошел на сомнения. Да и Василий тоже поддался его бухтению. Ожидание было вознаграждено крестьянской одеждой, едой и советами, куда двигаться. Болгарин принес лопату, выкопали яму и спрятали турецкую одежду. К своим шли всю ночь.
Как только Дальнев поставил последнюю закорючку в депеше генералу Столетову он тут же вырубился и разбудить его уже не мог никто. Зорин ко всему приложил карту расположения английских пушек.
Глава четвертая
В ночь на 29 сентября защитников восточного сняли из расположения и отвели в ближайший тыл. В траншеи занесли мешки, набитые соломой и перетянутые у горловины. Из укрытий высунули верхушки, чтобы создать видимость живой силы. Утром случился сильный туман и с двух сторон воцарилось полное бездействие. Прошло полчаса после восхода солнца и Дальнев увидел на лице Зорина сильное волнение. Он и сам прекрасно понимал ответственность в случае отмены артиллерийского обстрела. Холодок пробежал по спине, и в этот момент земля с левого и правого крыльев вздыбилась целой кучей земли вперемежку с летящими бревнами. Потом раздались выстрелы, и земля поднялась ближе к середине укрепления. Похоже стреляли по схеме: первая – пятая пушки, потом вторая и четвертая, удар по середине наносила пятая пушка. Противник рассчитывал, ударив по флангам, заставить оставшихся в живых переместиться в середину. Всю линию обороны за считанные минуты перепахали так, что представить себе хотя бы нескольких живых в этом аду было выше любых фантазий. Артиллерийские снаряды, разрушая укрытие, сами создавали воронки. Из каждой пушки сделали по пять выстрелов. Канонада прекратилась, пыль осела и взору открылась цепь турецких воинов, идущих в сторону укреплений.
Русские солдаты отделились от леса и бегом понеслись к воронкам и буграм, которые образовались в итоге обстрела. Появление большого количества живых русских солдат вызвало замешательство в рядах турок. Часть цепи приготовила винтовки для выстрелов, другая часть побежала вперед. Вторым повезло меньше всего, так как в штыковом соприкосновении русским воинам не было равных. Другую часть встретили дружным залпом, и волна оставшихся в живых турок покатилась назад.
Зорин подошел к Василию и крепко сжал его руку. Подбежал Костян, как всегда в крайнем возбуждении, и выкрикивал свою коронную фразу: «Как мы их!». Несколько позже Зорин