заключённой в скобки величиной даже фиктивно не попользуешься. Масштаб, умеренные вы мои! Шлюпки вы свободы воли!! Церебральные вы прыгуны!!!.. Между родовыми щипцами (клац!) и летальным исходом только подпрыгиваешь с тем, что есть, – где прытко, где угрюмо; подпрыгиваешь (да, да) – духовное воспитание, сексуальное просвещение (а как насчёт сексуального просвещения взрослых, а?) и подобные дурацкие нелепости; и подпрыгиваешь также (ох, нет!) – свобода, свобода воли… Шуты гороховые в скобках!!!
15° Эти продувные мерзавцы, каковыми являются закрытые личности, тяжко трудящиеся преуспевалы и т. д., продуют, даже если приведут это к тупейшей однобокости, в лучшем случае дырочку (самый ходовой поставщик мерзавцев) в каком-нибудь ряду (обратный клапан у смесителя пива), которая тут же снова и заполнится, поскольку другие, духачи, которые столь споры и многосторонни, что все толкаются по ветру («Протрубите, трубы, славу Бухаресту!»), находятся в многократном численном превосходстве. И это радует. Привлекательные это головы или отталкивающие? Носы, которые они носят, отталкивают или привлекают. Порой не сыщешь более идиотического оптимиста, чем ри… ра… революцьонэр (что ни тип, то выжига!). Голгофа была детской игрой по сравнению с тем позором, который тут недавно так исказил лицо Средней Европы… Опыт? Длинный нос, которым тебя постоянно дразнят, так что начинаешь подумывать, не сделать ли длинный нос самому себе для удовольствия. Во всяком случае, смотри, бес-кров-ный юнец, вот та лёгкая ухмылка, которая в состоянии просеивать в своём ближайшем окружении персоны (даже Густла Пуфке; и, естественно, Леонарда Франка), имевшие успех (состоявшееся вождение за нос).
16° Входите же, господа! Входите же! То, чего вы ещё никогда не видели, вы, правда, и здесь не увидите, но зато увидите паноптикум, который того стоит. Он – стоит того! Халло:… Вот один, который оборотливость (с положительной реакцией на смехотворность) самого скорбного использовал в качестве стимула, встаёт и прорицает божественную систему тем, что мозг, держащийся на привязи внушений, он ловит в петлю совершенно недоказуемого принципиального утверждения (аксиомы, идеи, заявления априори и т. д., и пр. бесчинство), чтобы заставить умолкнуть отчаянную муку собственной скуки. Это щекочет, вообще доставляет удовольствие и настолько посрамляет публику, что сам себе кажешься ах каким… Другой творит толстую книгу о последних (бум!) – вопросах и преподносит с неподражаемым челом (сразу хватаешься за чресла) – решения, м-да… А тот злится на это, свирепеет (как будто неразрешимость легче, чем позорная ситуация) и становится пропагандистом злобных действий: по крайней мере, забавный тип мыслительного фиаско; он применяет бессмысленно-реальное бессмысленно-реально (ау, анархист Равахоль!)… Ещё один сочиняет стихи или музицирует и т. д. и пр. бесчинства и хочет, чтобы мучительным по́́́том его постыднейших ситуаций любовались как раз-бавлением, а то и вовсе из-бавлением. Долой!.. Ещё один, наконец, курсирует на поездах по континенту, он, смотря по надобности, взломщик