масло в плошке почти все выгорело. Мартос бросил взгляд на Арминия, тот кивнул и, высунувшись наружу, приказал принести светильного топлива.
Марк сидел на походном тюфяке, голова убитого друга по-прежнему глядела на него со стороны противоположной стенки из промасленной холстины. В палатке воняло загнивающей кровью и несвежим путом, руки Марка и его доспехи до сих пор были покрыты запекшимися бурыми потеками, на щеке пламенела полученная утром рана.
– Я вижу, твой друг Руфий погиб. Жаль. Пусть я и не так уж хорошо его знал, могу сказать, что славный был рубака. В моем племени принято, что, когда собрат-воитель находит свою смерть в сражении, мы пьем за прожитую им жизнь, а его дух провожаем к богам, молясь, чтобы и наш уход был столь же доблестным. Я слышал, он перестал дышать на груде поверженных врагов. А еще я слышал, что ты, центурион Корв, порубил еще дюжину, чтобы отобрать его голову у наших взаимных недругов. У вас, латинян, есть свои обычаи провожать героев в последний путь, так же как есть и свои правила отмщения… но то, что я вижу, ни в какие ворота не лезет.
В палатку вернулся Арминий с еще одним светильником и принялся делать вид, будто очень занят подливанием масла в первую плошку. Мартос тем временем молча разглядывал смертельно усталого и павшего духом человека напротив. Наконец он шагнул ближе и, присев перед Марком на корточки, внимательно посмотрел в его воспаленные глаза.
– Итак, центурион, у тебя есть выбор. Пойдем с нами прямо сейчас, оставь прошлое позади и смотри с надеждой в будущее. Пойдем с нами, и мы поднимем чаши за подвиги твоего друга, совершенные как сегодня, так и в минувшие дни. На пути к богам его будут сопровождать слова нашей благодарности за то время, что он нам подарил на этой земле. Или, если хочешь, оставайся здесь, упивайся собственным горем, а завтра мы уйдем в поход и оставим тебя на попечение других легионов. Пары дней не пройдет, как выяснится, что ты беглец от правосудия.
Он смерил понурого римлянина прищуренным взглядом, явно что-то прикидывая, затем продолжил:
– Руфий спас тебе жизнь, я не ошибся? Когда твоего отца казнили по приказу императора, уничтожили всю семью, Руфий помог улизнуть от тех, кто за тобой охотился?
Марк кивнул, слабо улыбаясь при воспоминании о тех деньках.
– Никто не назвал бы его величайшим воином из всех, но это был настоящий солдат. Еще толком не зная, кто я такой, он дважды стоял со мной плечом к плечу. Да, это он привел меня в когорту, убедил сменить имя, так что теперь я не Валерий Аквила, а Трибул Корв…
Молодой сотник покачал головой, перебирая в памяти события того холодного весеннего утра.
– Стало быть, ты обязан ему жизнью дважды. Так вот почему ты прыгнул в самую гущу рубки сегодня? Ты должен был погибнуть через секунду, но то ли сам Митра вмешался, то ли твои люди особенно хорошо поработали… Словом, в результате ты уничтожил с дюжину врагов, если не больше, и вышел из битвы живым, да еще отобрав то, что осталось от твоего друга. Сейчас твое имя у всех на устах – благодаря минутному помрачению рассудка.