вы не считаете, что я «типичный детектив-аматор, не способный отставить в сторону собственное эго даже для того, чтобы справиться с элементарными вещами»?
– О, это я говорил серьезно, – пошутил Чеймберс, похлопывая расслабившегося Винтера по спине, когда громкая женщина снова выбежала из одного из домов.
– Pietà? – предугадал Чеймберс.
– Pietà, – кивнул Винтер.
– Pietà! – прокричала женщина, всовывая Чеймберсу в руки книгу, открытую на странице с фотографией ренессансного шедевра Микеланджело: юная Мария, держащая своего сына у себя на коленях после его распятия, в жутковато знакомой позе, – пятисотлетняя статуя, отображающая место преступления в двадцати футах от них.
– Вот дерьмо, – пробормотал Чеймберс.
– Что? – нетерпеливо спросил Винтер.
Чеймберс развернул книгу к нему, лицо Винтера тут же осунулось, сочетаясь выражением с детективом:
– Пьета.
Глава 5
– Бен?.. Бен?.. Бен!
– А?
– Ты вообще меня слушаешь?
Чеймберс непонимающе уставился на нее. Это был «вечер угощений», и они сидели за столиком в их любимом ресторане. Перед ним появилась курица с кокосом и лаймом, а блюдо Евы было уже наполовину съедено.
– Да, прости, – извинился он. – Я просто устал. Значит, с Полом все хорошо?
– Я тебе это рассказывала десять минут назад!
– А… Но все же?
– Я тебе не скажу, – ответила она, скрещивая руки на груди. В ее голосе появился ямайский акцент, как всегда, когда она злилась.
– Давай отложим это, – он показал рукой между ними, – в сторону, похоже, что все было серьезно. Мне нравится Пол.
– Мертвый… Живой. Нельзя точно сказать, пока мы не встретимся на его дне рождения. – На лице Чеймберса отразилось облегчение. – …Или похоронах, – добавила она, переключая внимание обратно на свой ужин. – У тебя что-то происходит на работе?
– У меня всегда что-то происходит на работе, – произнесли они в унисон, повторяя стандартный ответ Чеймберса на этот вопрос.
Она недовольно взглянула на него и снова заверила:
– Я справлюсь.
– О, в этом я не сомневаюсь, – засмеялся Чеймберс.
– Тогда расскажи мне.
Он улыбнулся и покачал головой.
Уронив свои приборы на тарелку, Ева нетерпеливо посмотрела на него.
– Послушай, – спокойно сказал Чеймберс, – я выбрал такую жизнь. Я мог бы стать почтальоном или типа того.
– Муж Вероники – почтальон…
– Это хорошо.
– …Его изуродовала собака.
– А.
– И теперь он не может мочиться стоя. А ты еще можешь мочиться стоя? – спросила она довольно громко, заставляя нескольких посетителей взглянуть в их направлении. – …А?
– …Да, – шепотом ответил Чеймберс. – Я все еще могу мочиться стоя.
– Тогда как насчет того, чтобы стать попроще, крепкий орешек?
Он рассмеялся, раздумывая, зачем он вообще попытался спорить.
– Я только