плетью висевшую вдоль тела, сделала надрез на ладони удлинившимся когтем. А я в это время не то, что пошевелиться, даже пикнуть не могла.
Алая капля, скатившаяся из ранки, взмыла вверх и опустилась на развернувшийся в воздухе свиток, рядом с пылающей печатью в нижнем правом углу. После этого женщина проделала те же манипуляции со своею рукой, и пару секунд спустя на свитке заалела вторая капля крови.
– Формальности соблюдены, – холодно констатировала она, – открывай проход.
– Следуйте за мной, – вздохнул старик, направляясь к воротам, через которые я сюда попала.
– Следуй за мной, – повторила незнакомка, обращаясь ко мне, и я, как безвольная кукла, повиновалась, при этом совершенно не испытывая эмоций. В мыслях образовалась пустота, впрочем, как и в душе, словно всё моё восприятие отключилось по щелчку пальца, и… меня это совершенно не беспокоило. Не было ни волнения, ни страха… не было ничего, лишь звенящая пустота всё сильнее расползалась внутри, грозя поглотить то, чем я дорожила, что любила.
Старик, подойдя к воротам, раскинул руки в стороны, и, запрокинув голову, замер.
Поднявшийся ветер яростно трепал волосы, срывая с деревьев листву, но никто из нас не обращал внимания на разбушевавшуюся стихию: всё оно было сосредоточено на кованых воротах, которые начали излучать сияние, разгоравшееся всё сильнее.
В какой-то миг всё стихло, и хранитель, как назвала его леди Эмилия, наконец пошевелился, опуская руки.
– Счастливого пути, – устало пробормотал он, распахивая перед нами ворота. – Если что, через год жду вас снова.
– Типун тебе на язык, старик, – отмахнулась женщина, ступая на дорогу. – Лучше пожелай, чтобы этот раз был последним.
– Да, пусть этот раз будет последним, – согласился он, и, сочувствующе глядя на меня, добавил: – Ты уж береги себя, девица-красавица, и не поминай лихом. Главное, помни – у драконов, как и у нас, есть сердца. Если сможешь растопить в них лёд, всё у тебя получится.
Вздохнув, дед похлопал меня по плечу и подтолкнул вперёд, в молочную пелену тумана, странным образом остававшуюся всё это время за пределами усадьбы. Вот только стоило калитке захлопнуться за моей спиной, как дымка начала рассеиваться, открывая взгляду совершенно не ту дорогу, по которой я добиралась в это странное место.
Первое, на что обратила внимание – это отсутствие заасфальтированной двухполосной трассы, по которой я приехала по адресу Приграничная, тринадцать, поскольку ноги стояли на узкой тропинке, вымощенной булыжниками и уходящей извилистой змейкой далеко вперёд. Тропа спускалась к морю, раскинувшему свои лазоревые воды до самого горизонта.
Неспешные волны, накатывая одна за другой, омывали галечный берег, поблёскивая под лучами палящего солнца, а ветер, насыщенный солёной влагой, доносил крики чаек, парящих над волнами.
Но даже не это открытие потрясло меня настолько, что я никак не могла прийти в себя, а то, что окружающие нас деревья и кустарники шелестели на ветру фиолетовой листвой, покачивая в такт дуновениям