тишине слышу только ходики. Ходики на стене.
2
Остановив наступление на мои туфли, лужа на полу сразу поскучнела и принялась тускнеть. «Что теперь?» – думала я. Ясно, что нужно как-то выбираться, но как? Мысль о том, что придется еще раз миновать скамеечную рентгеноскопию при выходе из подъезда, приводила меня в трепет. Эти чертовы тетки наверняка обратят внимание на каждую деталь, даже самую мелкую. Например, такую как капли крови на одежде и обуви. Их ведь, сколько ни отмывай, все равно где-то что-то останется. Да и где тут отмыться? В здешний совместный санузел я не войду даже под угрозой смертной казни.
Кстати, угроза казни выглядела вполне реальной. Три трупа – это тебе не игрушки. Никто не посмотрит, что ты комсомолка и отличница. Высшая мера наказания как минимум.
– Как минимум… – передразнила умная-я. – Если высшая – минимум, то каков же тогда максимум?
– Знаешь что? – сердито ответила я-дура. – Ты бы лучше помалкивала. Кто меня сюда затащил? 7-а, 7-а… теперь довольна, умница?
– Сама виновата! – парировала эта нахалка. – Нечего чужим умом жить! Своей головой нужно думать!
– Это, между прочим, наша общая голова, – напомнила я. – И высшая мера относится ко всем, в том числе, и к умным. Так что, будь добра, оставь эти сарказмы при себе. Скажи лучше, как отсюда выйти?
– Как, как… через окно, кверху каком, вот как. Тут ведь первый этаж, помнишь?
Что ж, это, пожалуй, идея…
Я забралась с ногами на диван, дошла до самого краешка и стала высматривать чистый кусок пола, куда можно было бы спрыгнуть. Задача оказалась непростой: из этого лысого гада-шутника натекло море разливанное. Я покосилась в его сторону. Шутник лежал, как упал, – на боку, только руки уже не прижимались к горлу, а были праздно сложены рядом, ладонь к ладони, словно лысый собрался поаплодировать моей находчивости. В открытых глазах мертвеца теперь не было видно ни похоти, ни бормотушного тумана, а только… – черт его знает что – наверно, удивление. Мертвым лысый Димыч казался куда симпатичней живого лысого Димыча.
– Ну вот, – сказала умная-я. – Еще пожалей его, дура. Поинтересуйся: как дела, Димыч? Уже не чешется там, где чесалось?
Я снова обратилась к изучению пола. Так. Чистого участка не просматривалось. Но если встать деду на спину, а оттуда перешагнуть на табурет, то можно добраться до ящика. А там уже рукой подать до двери в смежную комнату.
– А если он жив?
– Кто?
– Дед. Ты на него встанешь, а он вдруг ка-ак схватит… В фильмах ужасов всегда так: думаешь, он уже всё, а он…
– Ма-а-алчать! – прикрикнула умная-я. – Вперед, дура! Они участкового ждали, помнишь? Если сейчас придет участковый, что тогда будет?!
Ухватившись за боковой поручень, я вытянула ногу и попробовала деда на живость. Отрицательно. Я осторожно перенесла центр тяжести на вытянутую ногу, то есть на дедову спину… то есть на них обеих. Вот только бы он не вздумал сейчас скатиться с Серого… То-то мы тогда поваляемся вчетвером в этой чертовой луже… Ага… Теперь на табуретку…