казался ему знакомым, похожим на тот, где жила первая девушка Гейба. Ее родители устроили вечеринку на День независимости и чуть ли не заставили его прийти. Это было посреди суда Зентенберга, поэтому у него едва хватало сил держаться на ногах, но он пошел, а в итоге страдал три часа. Один и тот же разговор о «Чарджерс», потом о лесных пожарах, потом о выборах. Бесконечный круг скучной болтовни.
Если бы Наташа была жива, она бы пошла на ту вечеринку с ним. Ей такое нравилось. Она могла стоять с бокалом в руках и смеяться над идиотскими замечаниями, словно они были самым забавным, что она когда-либо слышала. И это не казалось притворным, что похвально, потому что она перемывала людям косточки, как только они оказывались вне зоны слышимости. По этой ее черте он не скучал. Обсуждениям за спиной не было конца и края.
За поворотом показался гольф-клуб. Он перешагнул через бордюр и повернул на широкую дорожку, ускоряясь в предвкушении доступа к телефону и кондиционеру. Он взглянул на часы, гадая, открыт ли бар в такой ранний час.
В тот момент ему очень нужно было выпить.
Бар был открыт и пустовал, его заказ – виски – приняли с ворчанием. Откинувшись на барном табурете, он потянулся, вздохнув, когда в спине что-то хрустнуло. Он был слишком стар для марафонного секса, а прошлая ночь была первой за долгое время, когда он чувствовал себя настлько… живым.
Гвен оказалась сюрпризом в постели. Страстной и требующей внимания, но и уверенной в себе. Она не прикрывалась, когда он смотрел на нее, не извинялась за целлюлит на бедрах. Может, эта уверенность появилась из-за того, что каждый день она сидела напротив убийц.
Его настроение омрачилось, и он подтянул стакан поближе.
– …Трогательное воссоединение.
Он взглянул на телевизор, поймав окончание видео, на котором обнималась семья. Стало еще хуже.
– С ума сойти, а? – бармен прислонился к колонне, засунув ладони подмышки.
– Ага, – Роберт уставился в свой стакан. Скотт Харден и его чудесное освобождение – последнее, о чем он хотел слушать.
– Вы слышали об этом, да? Ну, о том пропавшем парне, которого похитил серийный убийца? Он сбежал от него.
Пропавший парень. Не Гейб, который не смог сбежать. Скотт Харден. Везучий Скотт Харден.
Эмоции Роберта вспыхнули, когда телеведущие рассказали о побеге и воссоединении семьи. Повествование сменилось на короткое изложение истории Кровавого Сердца, поэтому он залпом осушил остатки разбавленного виски. Когда упомянулось имя Гейба, он с силой опустил стакан. Вытащив кошелек, он достал двадцатидолларовую купюру и положил ее на барную стойку.
– Спасибо.
– Не за что.
Его тревога возросла, когда он снова услышал имя Гейба. Показывали ли они фотографии? Как его босые ноги свисали из-под брезента? Его окровавленную куртку?
Он выбрался из лобби на улицу и увидел такси, движущееся по дорожке в его сторону. Подняв руку, чтобы привлечь внимание водителя,